Выдающемуся актеру Анатолию Солоницыну 30 августа могло бы исполниться 90. Из них он прожил на свете всего 47 лет. Сыграл (такова уж в его случае магия цифр) 47 ролей. Многие из них вошли в золотой фонд нашего кино. А роль Андрея Рублева в великом фильме Андрея Тарковского сделала имя Анатолия Солоницына всемирно известным.
На самом деле его настоящее имя не Анатолий, а Отто. Некоторые думают, что в его жилах есть немецкая кровь. Но нет, Солоницын — чистокровный русак. Среди его предков крестьяне, священники и прочий православный люд. Один из них, Захар Солоницын, известен как иконописец XVIII века, его упоминает в своих исторических трудах Карамзин. А нездешнее имя Отто будущему актеру дал отец. Журналист по профессии и романтик по складу души, он назвал первенца в честь Отто Юльевича Шмидта — руководителя спасательной экспедиции челюскинцев. После войны, когда все немецкое вызывало у нашего народа отторжение, Отто стал Толей.
Актерские способности проявились у Анатолия в старших классах. Он так читал отрывки из «Войны и мира», что учителя приходили в восторг. Но в Москве к нему отнеслись строже. Он трижды поступал в ГИТИС — и трижды срезался на третьем туре. Педагоги видели одаренность Солоницына, но не очень понимали, кого он сможет играть. Высокий, сутуловатый, с глубоко посаженными глазами и ранними залысинами, он не годился ни на амплуа героя (эта ниша была занята красавцами Олегом Стриженовым, Вячеславом Тихоновым, Василием Лановым), ни на амплуа простака, человека из народа, в котором не было равных Николаю Рыбникову, Борису Андрееву, Михаилу Пуговкину. И потому Солоницын уезжал из Москвы несолоно хлебавши.
Стесняясь возвращаться после провалов домой, он пахал на заводе, работал в геологической экспедиции в Киргизии, корчевал пни в Ивановской области. Однажды младший брат Анатолия, учившийся в Свердловске, надоумил его поступить в студию местного театра. Сюда Анатолия взяли сразу, окончил учебу он с отличием. Но молодой актер по-прежнему не вписывался в театральный репертуар той поры. Время героя сложного, думающего, рефлектирующего еще только наступало...
Первым разглядел его актерский дар Глеб Панфилов, снявший Солоницына на Свердловском ТВ в короткометражке «Дело Курта Клаузевица». С этим скромным творческим багажом Анатолий отправился в столицу. Да еще прямиком к Андрею Тарковскому, который после всемирного триумфа фильма «Иваново детство» готовился к съемкам «Андрея Рублева». Сценарий исторической фрески, опубликованный в журнале «Искусство кино», так потряс воображение актера, что он, худой, бледный, в длинном черном пальто, предстал перед режиссером, сжигаемый одной, но пламенной страстью: хочу сыграть преподобного Андрея Рублева. Тарковский, уже фактически выбравший на заглавную роль Станислава Любшина, без большого воодушевления согласился: актер приехал издалека, за свой счет, пусть сделает фотопробы:
Потом были еще десятки фото- и кинопроб, сражения на худсоветах, где за Солоницына не было подано ни одного голоса. Против выступали не только киночиновники, но и руководитель объединения, наставник Тарковского по ВГИКу Михаил Ромм. Он предрекал: Солоницын, актерски зажатый, не имеющий опыта в кино, со своей провинциальной театральной выучкой загубит фильм. Но режиссер уже разглядел в актере внутреннюю одухотворенность, высочайшую творческую собранность, монашескую отрешенность от всех благ мира ради погружения в мир фильма.
Немаловажную роль в выборе актерского ансамбля сыграл консультант ленты, реставратор и знаток средневековой Руси Савва Ямщиков. Режиссер разложил перед ним веер актерских фотопроб и спросил: «Кто из них Андрей Рублев?» Ямщиков после недолгих раздумий показал на фото Солоницына. Тарковский укрепился в своем выборе, а после пробных съемок труднейшей финальной сцены утвердил актера на роль. Тот, в свою очередь, оставил театр, чтобы сполна отдаться работе над образом монаха, скитальца, страстотерпца и великого иконописца.
Чтобы лучше вжиться в роль и точнее передать суровый характер чернеца, который подверг себя многолетнему обету молчания, Солоницын сам замолчал на четыре месяца. Он общался со своим окружением только жестами, а за неделю до съемок перетянул себе горло шарфом — хотел, чтобы голос у него стал хриплый, старческий, как и подобает монаху-отшельнику. Тарковский испытал неподдельный ужас, ведь актер мог потерять связки, но и невольный восторг — именно такого самоотречения он ждал от творческой группы. Не зря любимыми словами в его творческом обиходе были «миссия», «служение», «жертвоприношение».
Солоницын, считавший Тарковского гением, беспрекословно выполнявший все его пожелания, а то и причуды, готовый не есть, не спать, делать бесконечное количество дублей, стал идеальным исполнителем для демиурга-режиссера. Тарковский отныне снимал его в каждом фильме. И роли в «Сталкере» и «Солярисе» актер относил к своим любимым работам. Когда в «Зеркале» подходящего материала для Солоницына не нашлось, режиссер придумал для него крохотную, но важную в мозаичной структуре ленты роль Прохожего. А свой театральный дебют — спектакль «Гамлет» на сцене Театра Ленинского комсомола — Тарковский опять-таки поставил на Солоницына, чем обидел Олега Янковского, который наотрез отказался играть Лаэрта.
Тарковский ревновал своих актеров к съемкам у других режиссеров. Будь его воля, он бы держал их при себе, не позволял ходить «налево». Но из-за цензурных препон он снимал редко, а Солоницына после всемирного успеха «Андрея Рублева» было уже не удержать. Его снимали лучшие мастера нашего кино: Панфилов («В огне брода нет»), Герман («Проверка на дорогах»), Михалков («Свой среди чужих:»), Шепитько («Восхождение»), Алов и Наумов («Легенда о Тиле»), Абдрашитов («Поворот» и «Остановился поезд»), Герасимов («Любить человека»), Зархи («Двадцать шесть дней из жизни Достоевского»). За роль Достоевского Солоницын получил приз на Берлинском фестивале, что упрочило его статус как одного из лучших актеров советского кино.
Беда пришла откуда не ждали. В 1981 году, снимаясь в Монголии, актер упал с лошади и ушиб грудную клетку. В больнице провели обследование и нашли рак легких. Видимо, сказались рабочие перегрузки, неустроенный быт, сон урывками в поездах и самолетах, многодневные съемки в мок-рой одежде (так было нужно по сценарию) в «Сталкере». Солоницыну удалили часть легкого. После операции актер под наблюдением врача снялся в фильме «Остановился поезд». А в Минске на съемках фильма «Раскиданное гнездо» по пьесе Янки Купалы он уже кричал от боли. Актера отправили в Москву, там выяснилось, что метастазы пора-зили позвоночник. Его последнюю роль озвучил Александр Кайдановский.
Солоницын догадывался, что его самочувствие не связано с защемлением нерва, обострившимся радикулитом (врачи приготовили для него щадящую версию). Но актер не терял присутствия духа и подбадривал брата Алексея, который делал ему обезболивающие уколы, и молодую жену Светлану, с которой он был недолго счастлив после двух п-редыдущих, не самых удачных браков. Между приступами боли Солоницын вел дневник, куда записывал свои наблюдения и мысли. Среди них есть и такая: «Я — романтик. Худой Дон Кихот, который верит в дружбу, в любовь, в честность и верность. Взамен мало что получаю».
За время болезни Солоницына Тарковский навестил своего друга один раз. Как и все окружение актера, не подал виду, что знает о его настоящем диагнозе. Умолчал и том, что уезжает в Италию на съемки «Ностальгии». И что в главной роли, которую он писал для Солоницына, будет сниматься Янковский. О начале съемок с другим актером Анатолий через какое-то время узнал от соседа по дому. В ту ночь у него отнялись ноги, он перестал бороться за жизнь:
Вскоре выдающегося актера, русского Дон Кихота, не стало. Он положил свою короткую, драматичную, яркую жизнь на алтарь искусства. После него остались его дети — дочь и сын, которые работают в кино. И остались десятки талантливых фильмов, которые делают нашу жизнь осмысленнее и добрее.
P.S. Через четыре года Андрей Тарковский коротко напишет в своем дневнике: «Я умираю от той же болезни, что и Толя Солоницын».
