Девять историй одной саги за девять часов сценического действия на четырех языках мира рассказывает театральный маг из Канады Робер Лепаж на Чеховском фестивале в течение всей этой недели.
Девять актеров в соавторстве с Лепажем совместно сплели венок из девяти различных человеческих жизней. Столкнули проститутку из Никарагуа с оперной певицей из Вены, а последнюю - с пограничником из Франкфурта и логопедом из Ванкувера, а логопеда - с проституткой из Манчестера, а ее - со следователем из Лондона, а следователя - со звукорежиссером с Канарских островов, который работал с актером, являвшимся братом той проститутки из Манчестера, и так далее. И несмотря на то что сами истории - смешные и трогательные и вызывают живейшую реакцию зала, не в них дело.
Такие коллективно придуманные театральные саги - не новость на сцене: Ронкони, Мнушкина, Брук (и еще много кто) работали в этом жанре и даже показывали кое-что в Москве. И било это острее, больнее и глубже, чем у Лепажа. Его же невероятный талант и оригинальность вовсе не в сюжете, а в какой-то захватывающей все твое существо без остатка театральности самых неожиданных процессов, будь то ночной перелет или операция на мозге. Главное случается не тогда, когда герои откровенно падают в объятия друг друга, а когда два "шумовика" подкладывают под невинную сцену музыкального урока бряцанье ключей, шуршанье платья, скрип крышки пианино, и в этих шорохах и всхлипах куда больше лирики, чем в слезах и лобзаниях.
Эти девять актеров-драматургов, кажется, умеют все: петь оперу, рэп, джаз, хард-рок и даже работать в жанре селф-сэмпл, когда аккомпанементом становятся их собственные голоса, на публике записанные на компьютер. Они умеют дублировать фильмы голосом и шумами. Они подсматривают с кинематографической точностью жесты и привычки самых разных, порой очень специфических профессионалов - от чтеца по губам до нейрохирурга, а также они владеют немецким, французским, испанским и английским (включая шотландский и манчестерский акценты) языками. При этом ни один из них не имеет ни малейшего шанса на персональный успех, потому что главное - не показать это умение, но спрятать его в череде событий, создать иллюзию жизни или кино, возле которого много чего заверчено в сюжете. "Кинематографические" регистры, в которых рассказывает истории Робер Лепаж, меняются в диапазоне от британского детектива до сопливой мелодрамы, от испанского философского гротеска до артхаусной психологической драмы. Иллюзию кино имеет право разрушить только незримый режиссер с помощью монтировщиков в черном, которые катают с элегантностью тангольеро бесконечно изобретательные панели, превращающиеся во все что угодно - от обшивки фюзеляжа до пиано-бара.
Все лавры достаются Лепажу - кудеснику, который умеет из ничего, из переставленных стульев и включенных или выключенных галогенов создать иллюзию любого современного пространства. Этот режиссер вот уже два десятилетия не устает придумывать, обновлять и перекраивать новый театральный язык. Но неслучайно его главные герои - логопеды, актеры, дублирующие фильмы, чтецы по губам, а сам спектакль назван "Липсинк" - буквально "синхронизация речи" (при дубляже). Что говорить - не так, в сущности, важно, главное - как!
