.jpg)
.jpg)
На телеканале «Россия» начался показ остросюжетной драмы «Княжна милосердия» Леонида Белозоровича. Итак, Русско-турецкая война 1878 года, главный герой, князь Раевский, пропадает без вести, и молодая жена отправляется на фронт на поиски мужа... Народный артист России Виктор Раков, играющий семейного доктора Раевских, рассказал вашему корреспонденту о съемках, а также о своей 40-летней работе в театре «Ленком», где у него в эти дни новая знаковая роль — Клавдия в «Гамлете».
— Чем вас привлек проект «Княжна милосердия»?
— Прежде всего — замечательной командой. Я получил огромное удовольствие от общения с партнерами по съемочной площадке Машей Порошиной и Сашей Балуевым, играющих родителей главного героя. Всех нас объединил Леонид Белозорович, у которого в фильме «Дом образцового содержания» я уже снимался. Сейчас, когда узнал, что меня приглашают играть в такой компании, да еще в исторической костюмной ленте, уже не столь важно было, что за персонаж мне достанется. А он между тем оказался весьма интересным: сподвижник великого Пирогова доктор Ярославцев, стремящийся внедрять в жизнь передовые на тот момент врачующие технологии, человек немногословный, но знающий свое дело.
— На ваш взгляд, чем этот фильм будет интересен зрителям?
— Думаю, многим понравится характер главной героини, княгини Софьи, которая находит себя на передовой рядом с мужем. Этот поступок напоминает о женах декабристов, и вместе с тем Софья — пионер своего времени, потому что женщины-медсестры на войне тогда только начали появляться.
.jpg)
Персонаж Ракова — из числа благородным и передовых русских натур XIX века
— А в каких местах создавался фильм?
— В Турцию и Приэльбрусье мне съездить не довелось, съемки с участием моего персонажа проходили в основном под Санкт-Петербургом в усадьбе Елизаветино с очень красивым восстановленным дворцом. Ну и в самой Северной столице мы тоже поработали.
— В этом году исполнилось 40 лет, как вы служите в «Ленкоме». Праздновали эту дату?
— Нет, хотя в театре мне о ней напомнили и поблагодарили за работу. Можно сказать, отмечаю юбилей, выходя на сцену. И мне есть еще к чему стремиться: вот Александр Викторович Збруев служит в «Ленкоме» больше 60 лет. Чем не пример?
— У вас в театре сейчас новая роль — Клавдий в «Гамлете», поставленном Антоном Яковлевым. Много лет назад вы уже играли в «Гамлете» — Лаэрта в спектакле Глеба Панфилова. Тот опыт вам помогал в нынешней работе?
— Скорее мешал, потому что эта постановка — в прозе. А я еще помню, что в массовке, стоя на галерее, слушал, как Клавдий-Збруев в сцене коронации в самом начале спектакля читает стихи. Они у меня в памяти до сих пор. Текст же, который произносит мой Клавдий, сначала вызывал у меня такие же эмоции, как доска объявлений. Было непросто перенастроить себя, но я с этим вроде бы справился. Для меня важно понять замысел режиссера и быть ему соратником и единомышленником. В «Гамлете» заняты прекрасные актеры — Аня Якунина, Ваня Агапов, Аллочка Юганова... Да и вообще вся команда — и осветители, и монтировщики, и костюмеры, и реквизиторы, и музыканты — работает как единый механизм. Я очень уважаю профессионализм нашего коллектива — это самое дорогое из того, что нам осталось от Марка Анатольевича Захарова.
— Клавдия вы сейчас играете в очередь с Максимом Авериным, между тем Марк Анатольевич любил создавать спектакли с одним составом исполнителей...
— Да, но случались исключения. Мы с Димой Певцовым были заняты в одной и той же роли в «Ва-банке», с Сашей Балуевым — в «Вальпургиевой ночи», с Денисом Карасевым — в «Королевских играх», с Сережей Чонишвили репетировали «Мудреца». Я всегда рад играть с кем-то в очередь из-за возможности отлучиться на съемки. Сейчас кинопроизводство так выстроено, что на съемочной площадке тебя ждать никто не будет — условия жесткие, все считают деньги. Наш директор Марк Борисович Варшавер эту ситуацию понимает и ратует за то, чтобы у актеров в случае чего была в спектакле замена. В «Гамлете» в премьерных показах играет Максим, а я выйду на сцену только в ноябре. Повторений не боюсь, ведь мы с ним абсолютно разные — и по возрасту, и по мировоззрению.
— За 40 лет никогда не хотелось уйти из «Ленкома»?
— Бывало по-разному. Но три человека, чье мнение для меня важно — Инна Михайловна Чурикова, режиссер Валерий Яковлевич Лонской и моя мама, — говорили мне этого не делать, и я их слушал. А потом в какой-то момент ощутил себя частью театра, и понял, что уходить — значит лишать его моей посильной поддержки.
— Вспоминая Марка Анатольевича Захарова, что первое приходит на ум?
— Понятно, что все мы не вечны, но сказать, что его сейчас не хватает, — значит ничего не сказать. Я был воспитан Марком Анатольевичем и, как и другие его ученики, стараюсь нести на сцену все то, что он в нас вложил. Хотя молодежь в нашем театре, которая Марка Анатольевича не застала, может, и не очень нас понимает. Захаров воспитывал синтетических актеров, умеющих петь, танцевать, играть драматические сцены. И еще он учил быть непредсказуемым для зрителя, чтобы тот не смог предугадать, что произойдет дальше. Впрочем, о своем методе Марк Анатольевич сам написал в своей книге «Контакты на разных уровнях».
— Что определяло успех театра Марка Захарова?
— Он тонко чувствовал время, правильно выстраивал репертуар и умел так поставить спектакль, что тот попадал в сердца и мозги зрителей. Считалось, лучшая рок-опера Захарова — «Юнона и Авось», а лучший драматический спектакль — «Оптимистическая трагедия». К сожалению, в отличие от рок-оперы, его не сняли на пленку целиком, в записи остались только маленькие эпизоды, хотя в этой постановке участвовал весь цвет «Ленкома», включая Чурикову, Янковского, Леонова, Абдулова, Караченцова и многих других актеров, прекрасных и неповторимых. К счастью, я тот спектакль застал и благодарен Марку Анатольевичу за то, что все это было в моей жизни.
.jpg)
Съемки в кино и игра в «Ленкоме Марка Захарова» — две непременные основы профессиональной жизни Виктора Викторовича
— В театре и кино у вас есть актерские табу? Например, кто-то отказывается обнажаться, кто-то — играть маньяков...
— Раздеваться мне на съемках приходилось. А в телесериале «Закон» мой персонаж совершал ритуальные убийства — правда, под прикрытием неких идейных соображений.
— Снимаетесь ли вы у начинающих режиссеров?
— Дело в том, что многих режиссеров, с которыми я работал, уже и на свете-то нет. Так что, конечно, приходится работать с молодыми. Я к ним отношусь с уважением и готов им всячески содействовать.
— Вы играли Мастера в известной ленте Юрия Кары по булгаковскому роману. А новую экранизацию, снятую недавно Михаилом Локшиным, смотрели?
— Нет, не видел. Вообще к творению Михаила Афанасьевича я с годами стал относиться спокойнее. В молодости, как и многие, что-то в нем для себя с волнением искал, но теперь для меня этот роман — пройденный этап.
— Каких историй на экране сейчас не хватает?
— Жизнеутверждающих умных комедий без дуракаваляния и кавээновщины. Не ремейков, а чего-то нового. Хорошо бы, чтобы появлялись фильмы о наших ребятах, которые сейчас на передовой. Мне кажется, нам всем сейчас не хватает общей, сплачивающей идеи, близкой и детям, и взрослым. С советским прошлым распрощались, но что у нас теперь за общество, на чем оно стоит? Хочется каких-то светлых идеалов, таких, ради которых, как писал Маяковский, «и стоило жить, и работать стоило». Ну невозможно уже видеть по телевизору одних ментов и бандитов, убийства и грабежи.
— Что пожелаете читателям «Труда»?
— Чтобы все вирусы обходили их стороной. А еще надо мечтать. Помните: мечты, бывает, материализуются.
