Долгие годы само словосочетание «жить красиво» в нашем языке было окрашено в сугубо осуждающие тона. Оно противоречило морали человека честного, работящего, не стяжателя и не рвача. Но вот вам портреты людей, проживших красивые жизни и остающихся личностями, — яркими, масштабными и загадочными.
«Савва: сам о себе»
Он был неистов и могуч. Борясь за справедливость, не знал преград и авторитетов. Однажды на Совете по правам человека встал и спросил президента: «Вы за то, чтобы разорили Абрамцево? Вы за то, чтобы уничтожили пушкинское Михайловское?» «Нет-нет, я, конечно, против», — торопливо ответил тот. «Ну раз так, я пошел работать», — сказал Ямщиков и вышел из оторопевшего зала. Свою автобиографию «реставратор всея Руси» не дописал. Она издана дочкой и вдовой по черновикам с хорошо отражающим его нутро вторым заголовком «Обычной жизни дар бесценный».
Савва Васильевич жил красиво, страстно, без оглядки. Спасал древнерусские памятники, работал в монастырях, возрождал затерянный в веках провинциальный русский портрет, устраивал выставки икон, на которые стекался миллионный народ. Книга-откровение: заметки о любимых Пскове, Изборске, храме Покрова на Нерли, Карелии. Благоговение к учителю Николаю Сычеву — музейщику, реставратору рублевских фресок в Успенском соборе Владимира. Круг интересов и общения — широчайший: здесь и спортсмены Всеволод Бобров, Юрий Власов, и балетмейстер Касьян Голейзовский: На каждой странице — воздух времени, в котором жил, которым дышал.
Александр Якимович «Василий Кандинский»
Помимо серии «ЖЗЛ» монография об одном из отцов абстрактного искусства издана еще в виде роскошного альбома и просто книги. И для популяризации авангардиста Кандинского не найти лучшего автора, чем академик Якимович, который о своих героях — от Веласкеса до художников поколения 1980-х — пишет азартно, с иронией, словно сидя за столиком кафе. Вот, например, отношения Кандинского, подающего надежды юриста, увлекшегося искусством, с его первой женой: «Как можно быть серьезным мужчиной, будучи живописцем, она вообще не могла себе представить. Боюсь догадываться, но мне кажется, она время от времени говорила ему: «Василий, перестань ребячиться!» Взаимное отчуждение было неизбежным».
Это же «боюсь догадываться, но:» — и в реконструкции духовного мира Кандинского, и в дешифровке его «Композиций» и «Импровизаций». И в исследовании того, что его связывало с «племянником Сашей» — Александром Кожевниковым, французским философом и политиком Кожевым, которого дядя вытащил из подвалов ЧК. Панибратство, конечно, но из тех, что читателя не раздражает. Напротив, делает героя ближе.
«Внуково. «Московский Писатель»
По личному указанию вождя народов в 1934 году советское правительство подарило огромные — по гектару! — участки для дач выдающимся работникам культуры СССР. Среди первых обитателей «городка грез» были Любовь Орлова и ее муж Григорий Александров, Леонид Утесов, Игорь Ильинский, Аркадий Первенцев, Виктор Гусев, Василий Лебедев-Кумач (центральная улица поселка ныне носит его имя), Александр Твардовский, Алексей Сурков, Евгений Долматовский, Исаак Дунаевский, Сергей Образцов. И теперь под одной обложкой собраны рассказы потомков советской элиты о том, какая жизнь протекала в этой исключительной по концентрации знаменитостей местности. Книга-памятник, выпущенная по инициативе местных жителей, украшена множеством редких теплых фотографий.
