«Повелитель бури» начинается с фразы о том, что война — это наркотик. Теорема озвучена, далее следует долгое, последовательное, искрящее от напряжения доказательство: в Ирак на замену подорвавшемуся на мине солдату прибывает сержант Уильям Джеймс (Джереми Реннер), сапер-ас, за свою карьеру обезвредивший 873 бомбы. Он мгновенно становится своим в душном пространстве города, где лица жителей бесстрастны, но каждый второй излучает опасность, а в дорожной пыли и брошенных машинах лежат бомбы. Букеты бомб, сплетенных проводами. Штабеля бомб, заботливо уложенных в багажник. Сержант понимает их лучше, чем людей, и даже, кажется, любит.
Бигилоу снимает не про Ирак — речь в «Повелителе бури» идет о некоей общей войне, которая идет давно и везде, снаружи и внутри, и все чаще возникает ощущение, что наши в ней проиграли. Пока работы нет, Уильям Джеймс меланхолично обсуждает с напарником, что будет с коллегой, бродящим по пустыне в поисках забытых перчаток, если сейчас в руке случайно сработает детонатор: останется клок волос или можно рассчитывать на большее.
А в минуты отдыха играет на компьютере в стрелялку: война вошла в кровь, и оставшиеся дома жена и сын Джеймсу нужны куда меньше, чем возможность подрагивающими от восторга пальцами прикасаться к смертоносным проводкам. Кэтрин Бигилоу очень далека от того, чтобы осуждать своего героя, она его понимает: и в тот момент, когда он, ненадолго вернувшись в обычный мир, растерянно бродит по супермаркету — все чужое, все мертвое, — и когда он, утолив адреналиновую ломку, стоит под душем в каске. Ей всегда удавались фильмы, где главными героями были мужчины. Но «Повелитель бури» не только сделанная крепкой рукой военная драма, но и женский плач по человеку, навсегда ставшему жителем войны.
Одна из основных интриг, связанных с этим фильмом, состоит в том, что он соперничает за «Оскары» с «Аватаром» Джеймса Кэмерона, за которым, как известно, Бигилоу
