В год 95-летия со дня рождения Виктора Конецкого читатели получат его девятитомник. Любимый народом писатель, сценарист, художник Виктор Конецкий даже в наше суетное время не теряет ни популярности, ни актуальности. Отважный и честный, с неповторимым юмором и стилем, благородный, всегда резко выступавший против любых шаблонов, гений места (Виктор Викторович любил свой город и хранил ему верность)... С вдовой писателя Татьяной АКУЛОВОЙ-КОНЕЦКОЙ мы встретились в Бироновых конюшнях, в клубе библиофилов. И, конечно, здесь, на Мойке,12, нельзя было не заговорить и о Пушкине. Вот ее рассказ.
-У Конецкого была большая библиотека, хотя библиофилом он не был. Книги покупал только те, что хотел прочитать. А еще часто их раздаривал, — рассказала «Труду» Татьяна Валентиновна. — Многим друзьям их посылал. Однажды к нам приехал Александр Петрович Межиров, и Конецкий подарил ему прижизненное издание Вересаева «Пушкин в жизни». Я тогда очень расстроилась: ну надо же, подарить такую редкость! А Виктор Викторович сказал: «Межиров — серьезный пушкинист, ему нужнее». Потом и я переняла эту манеру. Если у меня кто-то просит книгу, говорю себе: ну, значит, она ему нужнее.
У Виктора Викторовича была привычка делать пометки в книгах. А я, библиотекарь, нередко ему за это выговаривала: ну как можно чиркать в книгах! А сейчас благодарна ему за такую привычку: беру книгу, вижу там его заметки — и будто с ним поговорила.
.jpg)
Виктор Конецкий. Шарж Михаила Беломлинского, 1970-е годы. Фото из открытых источников
Конецкий говорил, что писатель жив, пока читают его книги. В этом смысле у Виктора Викторовича счастливая судьба. За те 22 года, что его нет, его книги выходят снова и снова. В нынешнем году исполняется 95 лет со дня его рождения, надеюсь, читатели получат его девятитомник. Выйдет и дополненное издание книги, подготовленной по материалам его архива, — «Виктор Конецкий. Ненаписанная автобиография», и подарочное издание «Вчерашние заботы» — эту книгу он называл самой удачной в своем творчестве.
Почему же его так помнят и любят все эти годы? Ответ на этот вопрос стоит на трех китах: это его любимый город Ленинград-Петербург, его морская работа, море-океан, Арктика и, конечно, русская литература с Пушкиным на вершине. Про наш город Конецкий говорил так: «Я родился в Ленинграде, здесь встретил блокаду студнем из столярного клея, отсюда уходил в моря и сюда всегда возвращался».
Всю жизнь Виктор Викторович сидел на двух стульях. В первые годы своей литературной работы Конецкий еще много плавал. На вопрос, писатель он или моряк, отвечал: «Я штурман». Эта верность и морю, и литературе, которая прочитывается в каждой книге, интересна и сегодняшним читателям. А его книги, в которых море льется через край, приводили и будут приводить людей в морскую профессию.
Он многим советовал: ведите дневники! Сам он в море книг не писал, только что-то чиркал в блокнотах и тетрадках. А потом уже дома за письменным столом рождались его книги. Собственно, все книги Виктора Конецкого о том, куда мы плывем. Причем некоторые мысли будто сегодня выражены — он остается очень современным писателем.
.jpg)
Виктор Конецкий, Юрий Нагибин, Белла Ахмадулина в Михайловском. 1960-е годы. Фото из открытых источников
Виктор Викторович часто вспоминал — в шутку, конечно, что родился в один день с Пушкиным. Хотя, понятно, дело не в дате рождения, а в том, что есть на свете люди одной группы крови. Кажется, Глеб Горбовский писал, что Конецкий не любил людей, лишенных изящества. Точное наблюдение! Откуда у моряка такая тяга к изящному? Мать Виктора Любовь Дмитриевна Конецкая, в девичестве артистка в труппе Дягилева, окончившая только частный французский пансион, говорила по-французски как по-русски. Конецкий считал, что все лучшее в нем было заложено от матери. Отец-то их оставил, когда Виктору было два года.
Виктор Викторович родился на Адмиралтейском канале в доме, где живет уже шестое поколение нашей семьи. Это Новая Голландия, арка Валлен-Деламота, корабельные верфи, Нева — все то, что сделало его еще и художником. Он говорил, что красивее места в Петербурге нет. Конецкий писал, что если бы он родился в другом месте, то был бы другим человеком. Его привязанность к Адмиралтейскому каналу, где рядом на Галерной жил когда-то Пушкин, как и к самому поэту, была особенной. В книге «Среди мифов и рифов» Конецкий написал: «Для русского нет отдельно Онегина или „Капитанской дочки“, а есть Пушкин во всех его грехах, шаловливости, дерзости, свете, языке, трагедиях, смерти. И не только потому, что он гениальный поэт. А потому, что он — такой человек».
Он любил этот дом на канале. «Здесь умерла моя мать, и я этот дом не оставлю». Эта верность матери, как и всем, кого он любил, была незыблемой. Однажды он рассказал, как во время блокады мать после службы в Николо-Богоявленском морском соборе потащила их с братом на Смоленское кладбище. Боялась, что умрет, хотела, чтобы ее мальчики, Олег и Вика, не забыли, помнили, где похоронена их бабушка. Потому и сам Виктор Викторович просил похоронить его на Смоленском кладбище, рядом с бабушкой, в память о блокаде, о своей семье, о матери, которая их с Олегом спасла. Если бы не она, они бы с братом в блокаду не выжили...
