В московском «Манеже» открылась масштабная выставка «Большая русская икона» — 300 храмовых образов из собрания коллекционера, мецената, авантюриста и бизнесмена Феликса Комарова. Вернисаж стал поводом задуматься, кто и зачем в нашей стране вкладывает деньги и душу в иконы.
Коллекция Феликса Комарова — одно из самых больших собраний иконописи в России. Хронология — более трех веков, почти весь период правления Романовых: с рубежа XVI-XVII веков до начала XX столетия. И география под стать: Ярославль, Кострома, Вологда, Ростов, Каргополь и другие города, где иконопись активно развивалась. Правда, в сферу интересов Комарова вошел только один, довольно специфический жанр — большого образа. Каждая из представленных икон — внушительное полотно, минимум метр на метр. Среди редких образцов жанра — икона Богоматери Боголюбской последней четверти XVIII века из Вологды, образ преподобных Сергия и Никона Радонежских в молении Святой Троице конца XVII века из Ярославля.
Комаров — далеко не единственный, кто собирает в России иконы. Пару месяцев назад на выставке в Историческом музее, посвященной Сергию Радонежскому, показали большую икону чудотворца, принадлежащую, как с удивлением узнали многие, Григорию Лепсу (читайте об этом в «Труде» от 5 сентября 2014 года). Всего в коллекции популярного певца около 150 икон. Несколько лет назад, на пороге своего 50-летия, Лепс даже выпустил каталог собственного собрания, который, правда, был доступен лишь узкому кругу почитателей его таланта. Среди известных музыкантов та же страсть и у Александра Липницкого, больше известного как гитарист группы «Звуки Му».
Много и тех, кто занимается коллекционированием икон профессионально. Появляются частные музеи иконы — в Москве их два. Первый был основан коллекционером Михаилом Абрамовым в 2006 году. В музее более 4 тысяч памятников древнерусского и восточнохристианского искусства, которые Абрамов собрал за рекордно короткий срок — всего за шесть лет до открытия музея. Его коллекция изначально задумывалась как музейная, потому произведений с лихвой хватило на солидную экспозицию на четырех этажах особняка на Гончарной улице.
Второй музей, «Дом иконы» на Спиридоновке, открылся в 2009 году благодаря стараниям мецената и бывшего топ-менеджера «Транснефти» Игоря Возякова. В «Доме иконы» более 2,5 тысячи экспонатов, подавляющую часть которых Возяков нашел за рубежом среди реликвий, вывезенных русскими эмигрантами. Одна из главных святынь музея — иконы Божией Матери и святого Александра Невского, находившиеся некогда на царских хоругвях императорского храма в Царском Селе. По словам директора музея Надежды Губиной, они были проданы Советским Союзом за зерно во времена голода в 1920-х за границу, где попали в частную коллекцию.
Интересный музей иконы в Екатеринбурге. Открыл его в 1999-м нынешний мэр города Евгений Ройзман. В его коллекции сотни икон невьянской школы живописи, сложившейся на Урале на рубеже XVIII-XIX веков. Сейчас Ройзман, собирающий также наивное искусство (в основном уральских художников), готовится к открытию еще одного музея.
Знаменитое собрание икон и у Виктора Бондаренко. Еще в конце 90-х бизнесмен, тогда уже собиравший современное российское искусство, задумал приобрести «Троицу» XV-XVI веков. Ее найти не удалось, зато Бондаренко приобрел икону Николая Чудотворца XVI века, положившую начало целой коллекции.
Если присмотреться к собраниям коллекционеров искусства, то иконы можно найти практически у каждого. По подсчетам экспертов, лишь в Москве коллекционированием иконописи занимаются около 50 человек. Вот, например, Пьер-Кристиан Броше, русский француз, известный коллекционер современного российского искусства. Наряду с картинами Виноградова и Дубосарского, Константина Латышева, Георгия Гурьянова и Анны Броше (жены собирателя), его квартиру украшают русские иконы XVIII века. И если современное искусство для Броше — увлечение профессиональное, то иконы — для души.
«Для души» — аргумент в деле коллекционирования икон распространенный. Хотя для бизнесменов такая забава — обычно и хорошее вложение, так сказать, непрофильный актив. На деле проб-лем в коллекционировании икон больше, чем дивидендов. Самая важная — можно легко нарваться на краденое. Черный рынок икон начал складываться еще в СССР, когда кража церковной утвари была распространена повсеместно, но подобный криминальный промысел распространен и до сих пор. Что делать, если в коллекцию попало краденое? Либо судиться, либо возвращать. Меценаты предпочитают второй вариант. Так, Феликсу Комарову пришлось вернуть икону священномученика Власия, украденную из Свято-Введенского храма в Архангельской области в 2008 году. Украденные реликвии неоднократно возвращал и «Дом иконы». Причем от сомнительного провенанса не спасают и проверки аукционов: так, в 2008-м на торгах Christie’s появилась «Притча о происхождении иконы Владимирской Богоматери», украденная из Коломенского в 1994 году.
Большая проблема — плачевное состояние реликвий. В СССР за ними (кроме общепризнанных образцов) особо не следили и культурным наследием не считали. Вот и приходится нынешним собирателям выкладывать тысячи долларов за тщательную научную реставрацию. Виктор Бондаренко, например, отмечает, что почти 400 икон из его собрания прошли реставрацию, каждая обошлась в сумму от 3 до 10 тысяч долларов.
При этом ликвидность икон невысока. Они не имеют той популярности, что, например, русский авангард, где каждая находка взрывает мировой арт-рынок. За рубежом коллекций русской иконы немного, главные покупатели — опять же коллекционеры из России. Но и продавать иконы из своих коллекций в среде собирателей не принято. На этой территории действуют меценатские принципы, потому нужны и вера, и понимание культурной ценности православных реликвий. Это чувство и сближает бизнесменов, открывающих собственные музеи, и простых домохозяек. Каждый из них собирает красный угол на свой лад.
