Секретарь Совбеза Николай Патрушев говорит, что западные санкции привели к необходимости импортозамещения практически во всех отраслях экономики. Центр стратегических разработок (ЦСР) подсчитал объем финансовых потерь от ухода иностранных компаний — 240 млрд долларов. То есть, если заново на пустом месте создавать замену бизнесу, покидающему нашу страну, это обошлось бы в сумасшедшие деньги — по 1600 долларов с каждого россиянина, включая грудных младенцев. Где взять такие суммы для инвестиций?
На самом деле ситуация еще тревожней, поскольку во многих отраслях импорт занял главенствующие позиции. Например, в семеноводстве: доля иностранных семян составляет около 55% для кукурузы, 65% — для картофеля, 73% — для подсолнечника, более 80% — для овощей и 97% — для сахарной свеклы. И если завтра заменить их имеющимися отечественными, продуктивность которых почти вдвое ниже, то для получения нынешних урожаев потребуется гораздо больше земли и в полтора раза больше работников — не 6% населения, как ныне, а 8-9%.
Не менее сложно заниматься импортозамещением в области фармакологии (из-за кордона получаем 50-75% препаратов) и медицинской промышленности. Потребность в искусственных суставах покрывается своими силами на 5%, в колющих и режущих инструментах — на 15 и 11%, а магнитно-резонансных томографов (МРТ) в России не производится ни одного! Далее в остродефицитном списке значатся автомобиле- и авиастроение, микроэлектроника, сельхозмашиностроение. И, вы будете смеяться, ширпотреб!
Между тем государственная программа импортозамещения была объявлена еще в 2014 году. Но тогда жареный петух еще не клевал нас по-настоящему и продаваемые в стране одежда и обувь как минимум на 40% были импортными. Ситуация мало изменилась, если не учитывать московский бизнес: как сообщил заммэра Владимир Ефимов, с января по август сего года в столице объемы производства одежды после ухода зарубежных предприятий выросли в 2,7 раза, увеличилось и производство обуви. А выпуск детских игр и игрушек вырос в целых 6,4 раза.
В мэрии это называют первыми результатами реализации московской программы импортозамещения. Как говорит глава департамента инвестиционной и промышленной политики Владислав Овчинский, после ухода целого ряда зарубежных брендов количество предприятий в городе выросло на 20% — до 3,5 тысячи. Больше 20% предприятий относятся к сфере радиоэлектроники и приборостроения, по 7% приходится на пищевую и легкую промышленность, свыше 5% — на машиностроение. Власти предоставляют инвесторам субсидии и займы, подбирают площадки для размещения производств. Для реализации масштабных инвестиционных проектов, связанных со строительством инновационных и социально значимых производств, бизнес получает городскую землю в аренду по ставке 1 рубль в год.
Все познается в сравнении. А потому заглянем в Санкт-Петербург, где характеризуют текущую ситуацию в экономике в целом и промышленности в частности как стабильную. И действительно, по данным Петростата, промпроизводство за семь месяцев выросло на 4,7%, хотя в июле уже наметился спад. А в соседней Ленобласти промпроизводство уже сократилось. Притормаживает и объем инвестиций в основной капитал.
Зато планов громадье! В августе власти Петербурга утвердили список продукции, подлежащей импортозамещению, — аж из трех сотен позиций. В перечень вошли продукция станкоинструментальной промышленности, фотоника и светотехника, энергетическое машиностроение, медицинские изделия, фармацевтическая продукция, компрессорное и холодильное оборудование, легковые и грузовые автомобили, кареты скорой помощи, оборудование для производства хлебобулочных изделий, для сахарной и пивоваренной промышленности. Заменять российскими аналогами в Петербурге собираются и ткани текстильные, белье постельное, столовое, туалетное и кухонное...
И это еще не все: только продукция судостроения содержит 145 позиций. Инвесторам в Санкт-Петербурге предложили строить пассажирские, круизные и экскурсионные морские суда, речные пассажирские суда, морские танкеры для перевозки нефтепродуктов, рыболовные и китобойные суда, а также широкий перечень оборудования — от спасательных жилетов до частей электродвигателей и генераторов, карданные передачи и приводные валы. Но интереснее всего сроки действия постановления: до 1 января 2023 года. То есть полгода бизнесу дали на все свершения?
Неудивительно, что организованную Смольным биржу, где предпринимателям предлагалось искать партнеров, бизнес проигнорировал. В очередной раз доказав: любое важное и нужное дело можно засушить в зародыше.
На Сахалине, напичканном импортными техникой и технологиями, руководство Солнцевского угольного разреза «приняло превентивные меры»: на первое время оперативно обеспечили себя комплектующими, которые были в наличии на внутреннем рынке, а потом обратились к китайцам за аналогами. Именно такой способ провала программы импортозамещения чуть раньше назвал глава Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов: «У некоторых руководителей есть желание не добиваться экономической независимости России, а пересадить нашу промышленность, а вместе с ней экономику на новую, теперь уже китайскую «иглу».
«Ключевые проблемы связаны с тем, что мы в принципе не понимаем, что нужно замещать, — утверждает руководитель комитета по промышленности Новосибирского областного отделения «Опоры России» Евгения Чавкина. — У бизнеса нет информации, производством какой продукции он может заниматься, нет реестра товаров, в которых есть потребность у компаний, работающих в России. Хотя предпринимателей, желающих выйти на сегменты выпуска импортозамещающей продукции, более чем достаточно».
Здесь можно вернуться к опыту Москвы, сумевшей создать систему информирования. «Мы отождествляли наш город с финансовым, культурным, научным центром, но не с промышленным, — признается глава столичного департамента инвестиционной и промышленной политики Владислав Овчинский. — Про московские заводы мы говорили, но не в первую очередь, потому что в России есть промышленно развитые районы Сибири, Урала, Поволжья. При этом за последнее десятилетие в Москве создана компактная и эффективная промышленная сфера, в которой сосредоточены серьезные производства. А сейчас по программе импортозамещения создан сервис, ищущий партнеров для московских производителей не только на территории РФ, но и в Азии, государствах ЕАЭС».
Аналогичную систему можно и нужно создавать по всей России на территориальной основе — например, в федеральных округах. Однако на Дальнем Востоке, где имеется региональное экономическое министерство, полпред и вице-премьер Юрий Трутнев лишь в октябре поручил главам дальневосточных регионов разработать предложения по поддержке предприятий, занимающихся импортозамещением. Верное решение, но явно запоздавшее.
На состоявшемся в Казани нефтегазохимическом форуме выяснилось, что для развития импортозамещения не менее нужна отраслевая координация. «Нашим предприятиям стало не хватать огромного перечня продуктов малой химии, — жаловался с трибуны министр промышленности и торговли Татарстана Олег Коробченко. — Россия, одна из ведущих стран по производству крупнотоннажной химии, в вопросе малой химии оказалась катастрофически зависимой. К примеру, из-за дефицита химических компонентов население столкнулось с желтой бумагой и побледневшими пакетами с соком и молоком».
Но это только вершина айсберга. В списке критически важного сырья в республике сейчас более 3,5 тысячи позиций. У «Татнефти» сложности с реагентами для добычи и переработки нефти, у «Сибура» — с катализаторами, у «Нэфиса» — с ПАВами (используются в производстве жидких моющих средств).
«В стране почти не осталось малой химии. В период приватизации обрубили ветви деревьев нефтехимии», — объясняет гендиректор и совладелец «Оргнефтехим-Холдинга» Александр Бабынин. А ведь надо просто взять учебники из 60-70-х, говорят специалисты. Все у нас уже было: оборудование, схемы расписаны, режимы, катализаторы: Кто все это восстановит?
Не торопимся мы и с новыми технологиями. Буквально на днях ученые Физического института имени Лебедева РАН презентовали прототип первого российского магнитно-резонансного томографа — прибора, без которого трудно представить современную поликлинику или больницу. За счет оригинальной технологии дешевле импортных в производстве, а по качеству не отстает. У него долгая предыстория. Государство еще в 2010-м вложило в разработку 900 млн рублей. К 2017-му ученые придумали технологию и воплотили ее в прототипе. В нынешнем марте о нем объявили на президиуме РАН — мол, для таких примеров следует ввести особый статус: «Работа государственной важности». В октябре презентовали. И даже пообещали начать внедрение в производство. Потребность — до сотни штук ежегодно.
Доктор физико-математических наук Евгений Демихов говорит, что на это потребуется команда как минимум из 200 высококвалифицированных специалистов и пять лет упорного труда. А «Труд» хотел бы спросить: если бы этот прибор создали в Китае, Европе, США или Японии, ему тоже пришлось бы для выхода в серию ожидать целую пятилетку?
А в это время
Пока федеральные и местные власти делят ответственность за возможный провал программы импортозамещения, за решение проблемы берутся «новые челноки». Как сообщает деловая пресса со ссылкой на Федеральную таможенную службу, в стране растет объем параллельного импорта: сразу после его легализации месячный объем составил 12,6 млрд долларов с ежемесячным приростом 12%. В приоритете электроника, техника, товары для повседневного использования, одежда, парфюмерия. Доставка в основном идет через Дальний Восток и южную границу, но есть поставки и с западной границы, пока еще не перекрытой наглухо. К нам везут лекарства, продовольствие, товары повседневного спроса. И, естественно, МРТ — зарубежные.
