Жалобы, угрозы, петиции, акции протеста, судебный иск... Нет, политика и криминал тут ни при чем. Мы говорим о борьбе петербургских властей с граффити и с их защитниками, которая превращается в непримиримую войну. И речь тут идет не только и не столько о борьбе за чистоту в городе, сколько о борьбе идей. Воюют чиновники прежде всего с изображениями деятелей культуры — знаменитых, любимых народом литераторов, музыкантов.
Борьба за портрет поэта Даниила Хармса продолжается уже шестой год. Его изображение появилось в Центральном районе города в 2016-м. Старый дом под номером 11 на улице Маяковского, бывшей Надеждинской, выходящий угловым фасадом на перекресток, преобразился. Была голая стена цвета, извините, детской неожиданности. Стала — картина, ироничный (каким и был Хармс по отношению в первую очередь к самому себе) силуэт автора многих произведений, в том числе адресованных детям. Их учат в школе, цитируют на радио и ТВ, читают на концертах. Стена буквально ожила — к ней даже туристов водят, знакомя с творчеством человека, успевшего немало за короткую, в 36 лет, жизнь.
Но это не аргументы для чинуш. Все эти годы, с момента появления Хармса на стене, они грозятся поэта-авангардиста закрасить. Ссылаются при этом на жалобу некоего жителя «на пачкотню» фасада. Фамилию жалобщика, понятно, не называют. Похоже, тот же гражданин, что не так давно жаловался на портрет рок-музыканта Горшенёва, Горшка из группы «Король и Шут». А до этого — на портрет поэта Бродского, что возник на стене неподалеку от Хармса. И на Цветаеву и Ахматову в Петроградском районе. И на музыканта Юру (для тех, кто не знает: бессменного лидера «ДДТ» Шевчука) на Литейном... Список внушительный, и он постоянно пополняется. Причем чаще именами тех, кого власть в разные эпохи не жаловала. А люди помнят.
Нынешней осенью в список добавилось граффити Игоря Талькова, которому в этом ноябре могло бы исполниться 65 лет. Оно появилось у Дворца спорта «Юбилейный». Но продержалось изображение недолго — хозяева трансформаторной будки, на которой располагался рисунок, стерли его под угрозой «всех засудим!». Протесты сына Талькова и поклонников творчества музыканта, организовавших дежурства, не спасли талантливый портрет.
Как, увы, не спасают теперь Хармса обращения членов петербургского и московского отделений ПЕН-клуба с требованием к администрации Центрального района прекратить войну с граффити, отозвать судебный иск. И публичные выступления в его защиту директора Эрмитажа Михаила Пиотровского и завотделом новейших течений Русского музея Александра Боровского. Губернатор города Александр Беглов, в отличие от своего предшественника Георгия Полтавченко, к стрит-арту лояльного, предпочитает от проблемы дистанцироваться.
Ситуация особенно нелепа тем, что сами жители дома на улице Маяковского относятся к портрету на стене вполне доброжелательно. Паломничество туристов к фасаду с рисунком не раздражает их, а радует. Да и как может не радовать интерес к тем, кто составляет гордость российской культурной столицы.
Даниил Хармс (настоящая фамилия Ювачев) — бесспорно из числа славных петербуржцев — петроградцев — ленинградцев. Почти половину своей недолгой жизни, 16 лет, он прожил на той самой Надеждинской улице. Здесь родились его «Кораблик» и «Веселые чижи», «Игра» и «Иван Иваныч Самовар». Отсюда опера НКВД увезли его в «Большой дом» на Литейном, бросили в тюрьму по навету некоей гражданки Антонины Оранжереевой, «свидетельницы преступной деятельности Ювачева». Строчки Хармса «Из дома вышел человек и с той поры исчез» оказались пророческими.
Я бывала в архиве Управления ФСБ РФ по Петербургу в том самом «Большом доме». Мне разрешили заглянуть в тоненькую серую папку: заявление гражданки, протокол допроса, еще один протокол...
История повторяется? Пусть как фарс — человека, слава богу, не убивают, только его портрет. Но рифма довольно зловещая.
