Приговор: 9 лет в колонии строгого режима. По натуре своей Николай - прирожденный работяга. Отбывая срок, зарекомендовал себя с лучшей стороны и пробыл за колючей проволокой лишь 5,5 лет - срок скостили за примерное поведение и трудовые успехи. Однако на свободе его ждали неприятности: жена Валентина вышла замуж за моряка рыболовного флота. Он-то и увез Валентину с сыном Ленькой куда-то на Дальний Восток. Валентина писала Николаю, прося прощения за то, что не дождалась, объяснив свой поступок тяжелым материальным положением.
Больно резанула его по сердцу и опечатанная дверь в квартирку, которую он получил от Латненского огнеупорного производства. Квартиру "приговорили" к продаже в счет погашения долгов за жилищно-коммунальные услуги. Спасибо тете Асе, материной подруге, которая с 14 лет воспитывала его: мать умерла от силикоза - профессиональной болезни огнеупорщиков. Конечно же, названной матери он был не в тягость, а в радость. Тем более что Николай нисколько не стеснял тетю Асю: две комнаты на двоих - не так уж и мало. А помогал ей всем, чем только мог - от мытья полов до ремонта квартиры.
Прошлой осенью, по дороге на Нижнедевицк, я заглянул в Латное на улицу Ямскую - проведать старую знакомую тетю Асю. Она сидела на лавочке под раскидистой березой, а в маленьком садике хозяйничал рослый парень - обрезал садовыми ножницами раскрылившуюся яблоню. "Слава Богу! Колюшок вернулся",- сказала она и при этом тяжело вздохнула. Как выяснилось, удручало тетю Асю то обстоятельство, что Николай никак не мог найти себе работу. В какую бы контору ни заходил - повсюду от ворот поворот. И хотя тетя Ася и хлебушком его обеспечивала, и одежонку справляла со своей скромной пенсии, Николай не хотел "сидеть на чужом горбу". По возвращении из колонии он строил "наполеоновские планы". Мечтая устроиться на самую тяжелую работу и получить много денег, чтобы съездить на Дальний Восток, повидаться с сыном Ленькой, подарить ему компьютер. Но ничегошеньки из намеченного осуществить не получалось. И Николай загрустил, все чаще вспоминая, как хорошо жилось ему в колонии: голова не болела ни о работе, ни о еде, ни об одежде. Очень опасалась тетя Ася, что Николай опять отправится туда, откуда пришел, но уже на этот раз по собственному желанию, потому что однажды сама слышала, как он в сердцах бросил: "Хочу в тюрьму! Там лучше, чем на такой вот воле".
И как в воду глядела. Однажды утром ее названный сын угнал "Мерседес" и прикатил его на авторынок вроде бы для того, чтобы продать, а фактически, чтобы опять заработать себе срок. Когда к нему подошли "покупатели", он ничего не стал сочинять, сопротивляться, а рассказал все, как задумал. И вот они - пять лет все того же строгого режима.
В начале сентября я специально заехал в Латное, чтобы проведать тетю Асю. Первым делом она показала мне письмо, начинавшееся словами: "Мам, привет! Во первых строках сообщаю, что у меня все в порядке..." Как явствует из весточки, Николай уверен: ему крупно повезло. Он отбывает наказание в елецкой тюрьме. Работает в мастерской "по металлу", сыт, обут, одет. "В общем,- шутливо подытожил Николай,- сижу на нарах, как король на именинах".
Подумалось, что он не сильно приукрашивает обстановку, его окружающую. Побывавшая недавно в елецкой "крытке" делегация международных экспертов Совета Европы отметила и хорошую организацию труда в колонии, и достаточно высокий даже по европейским меркам уровень медицинского и культурного обслуживания заключенных.