15 января исполнилось 220 лет со дня рождения автора «Горя от ума». Именно в эти дни обстоятельства жизни и смерти Грибоедова, автора великой комедии и тонкого дипломата, вдруг высветились особым светом в связи с недавними трагическими событиями в Париже. Об этом размышляет литературовед, издатель серии сборников «Христианская культура: пушкинская эпоха» Элеонора ЛЕБЕДЕВА.
— Всю его деятельность можно охарактеризовать как подвиг христианина, стоивший ему жизни. «Строгим христианином» называл Грибоедова боготворивший его Кюхельбекер, наученный им читать и чтить Библию. Они сблизились в Тифлисе в 1822 году, в пору зрелости поэтического таланта Грибоедова, читавшего юному другу наброски «Горя от ума», посвящавшего его в замыслы и трагедии о Владимире — крестителе Руси, и поэмы «Странник», каковым чувствовал себя «секретарь бродячей миссии» (собственное определение Грибоедовым своей дипработы в Закавказье). В этой должности Грибоедов совершил свой первый христианский подвиг, ставший предисловием к будущей гибели — за 10 лет до нее.
В период русско-иранских войн начала XIX века он сумел сделать то, от чего отказался даже Ермолов: вызволил из персидского плена «батальон бехадыран», как называли в Персии русских солдат, бежавших из России. Увлеченные дипломатом, они в сентябре 1819-го проделали тяжелейший 30-дневный переход из Тебриза в Тифлис по враждебной Персии. Шли через горные кручи впроголодь. Грибоедов сумел провести их нехоженой дорогой, по которой не отваживались пройти даже персы. По пути поэт учил солдат полузабытым русским песням. В Тифлисе он не успокоился, пока не устроил солдат на родине и не убедил их написать в Персию оставшимся там русским последовать их примеру. А обеспеченный с помощью Грибоедова мир России с Ираном длится уже почти два столетия. Будущий наместник Кавказа Муравьев-Карский после трагической смерти дипломата сказал: «Грибоедов в Персии был совершенно на своем месте, он заменял нам там единым своим лицом 20-тысячную армию».
Грибоедов не просто знал язык фарси — он писал стихи на персидском, поминал в беседах, что сам Магомет был поэтом. И подчеркивал «впечатлительность азиатцев». Судьба так распорядилась, что Грибоедов оказался в эпицентре столкновения двух вер. В 1828 году в рамках Туркманчайского трактата Грибоедов осуществил возвращение русских подданных на Родину. Масштабы впечатляют: были переселены более 30 тысяч христиан из замиренной Персии на русскую территорию, еще десятки тысяч христианских пленников вернулись из Турции, где к тому времени заканчивалась в пользу России война. Грибоедов насолил персидским владыкам Фетх-Алишаху и принцу Аббасу-Мирзе еще и тем, что добился возвращения на родину пленного грузинского мальчика, которого только что купили на базаре для гарема Аббаса-Мирзы. А из гарема шахского зятя в русское посольство в Тегеране под покровительство Грибоедова пришли две пленницы, которые также хотели вернуться на родину. Это и стало детонатором для озверевшей толпы фанатиков-мусульман, разгромивших русскую миссию в Тегеране 30 января 1829 года.
Пушкин писал: «Он погиб под кинжалами персиян жертвой невежества и вероломства». Добавив при этом: «Смерть его была мгновенна и прекрасна». Здесь уже оценка подвига христианина. С Пушкиным перекликается и Лермонтов: «Великий муж, здесь нет награды, / Достойной гибели твоей, / Ее на небе сыщут взгляды / И не найдут среди людей». В Москве, в Театральном музее имени Бахрушина хранится старообрядческий альбом с изображением Грибоедова в виде святого. Наверняка среди вызволенных пленников были старообрядцы. Пока этот сюжет не заинтересовал исследователей, а жаль...
Могила Грибоедова в Тифлисе на горе святого Давида Гареджийского не потревожена за долгие годы. Был момент, когда Саакашвили в бытность президентом вздумал уничтожить память о русском деятеле. Но помешала женщина с неслучайным для Грибоедова именем — тогдашний председатель парламента Нино Бурджанадзе. И единоверная Грузия по-прежнему сохраняет могилу русского гения.
P.S. Разве не «рифмуется» то, что случилось в Тегеране 184 года назад, с недавними терактами в Париже? Похоже, мир за два столетия не слишком поумнел...
