Пять веков религиозного искусства охватила выставка «Страсти Христовы» в Центральном музее древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева. Живописные произведения, созданные в различных регионах России начиная с XV века, оттеняют беломраморные поклонные кресты – русский вариант распространенного в всем христианском мире Распятия. Плоскостная храмовая живопись и мозаика дополнены скульптурными композициями, включая миниатюрную резьбу на перламутре «паломнических реликвий».
Русское православное искусство в высокой степени оригинально, однако и связано тысячами нитей с историко-культурными процессами Европы, включая «второй Рим» – Византию. Иконы и христианские рукописи впервые проникли в Россию с берегов Боспора, но ведь и в Италии до Ренессанса создавались произведения, родственные древнерусским. Чуть позже россияне, увидев западные гравюры, добавили к ним собственные эстетические идеалы, что вновь заставляет думать о России как органичной части всеевропейского «культурного дома».
Глубже проникнуть в сложную для наших современников проблематику религиозного искусства, которое не сводится к одним лишь образАм, помогает гений места. Выставочные залы Рублевского музея устроены по сегодняшним нормам, но само их нахождение в стенах бывшего монастыря – возникшей в середине XIV века Спасо-Андрониковой обители – помогает вообразить средневековую Москву. Да и один из древнейших каменных храмов Первопрестольной как раз украшает территорию музея. Впрочем, в те времена, когда строили Спасский собор, Страстной цикл еще не появился в иконостасе русских храмов. Это обстоятельство может удивить многих посетителей, но такова история, путь которой делает наглядным выставка.
Итак, что за термином? Страстями называют евангельские события, происходившие в последние дни земной жизни Христа. Церковный календарь отводит воспоминанию об этих днях Страстную седмицу. Тема Страстей Христовых разрабатывалась в искусстве с эпохи ранних христиан. На Русь эти сюжеты пришли из Византии и проникли в храмовые росписи еще в домонгольское время. В начале XV столетия страстные композиции появились на иконах праздничного ряда иконостаса. Более пристальный интерес к теме Страстей Христовых возник в годы правления царя Алексея Михайловича, при патриархе Никоне. Тогда, в середине XVII века, в Московии распространились литературные «Страсти Христовы» – пересказ четырех Евангелий. Храмовая живопись ответила на эту животрепещущую тему включением в структуру высокого иконостаса нового верхнего ряда – Страстного. Венцом же всей конструкции стало Распятие. Конечно, на выставке в замкнутом музейном пространстве трудно проследить развитие архитектурных форм, а ведь в эпоху русского, или нарышкинского, барокко храмы стали значительно выше и просторнее, под стать им были и многоярусные иконостасы. Образцы этих грандиозных сооружений можно видеть, например, в Климентовском соборе близ Ордынки или в храме усадьбы Останкино. Увы, в зал музея их не внесешь!
Обычно в Страстной ряд иконостаса включали сюжеты предательства Иуды, приведения Христа к первосвященникам и к прокуратору Пилату, сцены Его мучений – бичевания и коронования терновым венцом, выведения Христа к народу («Се человек»), несения Креста, пригвождения к нему и снятия с него, оплакивания и положения во гроб. Для чуткого прихожанина эти сюжеты на иконах или фресках соединяются в полное трагизма повествование, но даже отдельные его фрагменты на выставке заставляют застывать у ранних икон из коллекции ЦМИАР. Впрочем, и более поздние экземпляры творчества иконописцев поражают орнаментальной изысканностью при тонком проникновении в тему – как тульская икона «Распятие со страстями» (Артемий Фёдоров, 1714) или «Спас Нерукотворный, с Орудиями Страстей» середины XVIII века.
Страстной цикл на выставке открывают сцены Тайной вечери – ее изображения встречались уже в росписях катакомб и не теряли популярности позже, в том числе у мастеров Оружейной палаты. Работ этой школы в экспозиции немало, но даже те иконы, что отличаются упрощенным художественным языком, исполнены живописцами, явно знакомыми со стилем придворной мастерской. Таким образом, выставка вобрала в себя многообразие манер от изысканной, напоминающей европейское Северное Возрождение иконы «Несение креста» неизвестного мастера Оружейной палаты (рубеж 1680-1690-х) до брутального «Бичевания Христа» середины XVIII века из Иркутска.
Со временем сюжеты обогатились благодаря проникновению в Россию западных гравированных книг – таких как Библия Пискатора, Библия Мериана и Евангелие Наталиса. К концу XVII века традиционные сюжеты страстных икон получили обновленную трактовку и подробности. В зале ЦМИАР привлекает внимание «Распятие Христово» (в 1721 году его написал Симеон Никитин Попов), при небольшом размере скомпонованное так, будто перед зрителем часть фрески на стене храма.
.jpg)
Симеон Никитин Попов – «Распятие Христово», 1721
В едином пространстве художник совместил несколько эпизодов из последних дней земной жизни Христа, отразив и Его беседы с апостолами, и трагичнейшую сцену Распятия, и самоубийство Иуды. Созидательная свобода автора, при всей каноничности жанра, подтверждает знакомство русских изографов с образцами творчества западных коллег в тот период, когда, казалось бы, в Российской империи только зарождалась живопись европейского толка. Тимофей Жирухин из Вятки написал «Оплакивание Христа» в 1763 году с использованием светотени: и как после этого называть «медвежьими углами» даже подобные отдаленные области русской провинции, уже творившей в европейских традициях?
.jpg)
Тимофей Жирухин – «Оплакивание Христа». Вятка, 1763
Проникнут духом искусства Европы и один из наиболее классических вариантов изображения Христа на мозаике «Спаситель в терновом венце» второй половины XIX века, по легенде, созданный неизвестным автором для крупного храма в Москве.
.jpg)
«Спаситель в терновом венце». Неизвестный мастер. Москва, 2-я половина XIX в.
В финале осмотра вы можете сопоставить эскиз и завершенное полотно Михаила Нестерова «Страстная седмица». Художник задумал эту работу сразу после революции, но завершил лишь в 1933 году, потратив на нее 15 – и каких! – лет. В эскизе живописец собрал вокруг Распятия большую толпу, но в финальном варианте оставил совсем немного персонажей: это писатели Гоголь и Достоевский, монахиня, женщина с детским гробиком в руках, священник и крестьянин. Интересно, что поначалу в картине присутствовал Лев Толстой, но затем исчез.
Необычный акцент выставки – иконы, почитавшиеся в дореволюционной России как чудотворные. Образ «Целование Иуды» прославил в 1829 году Николо-Берлюковскую пустынь в Подмосковье. А почти монохромное изображение Христа в терновом венце (прозванное в народе «Спас Беленький») связано с преданием о том, как в подмосковном же Спасо-Влахернском монастыре перед гипсовым барельефом Спасителя прозрели две девочки, рожденные слепыми. Монахи отреагировали на чудо тем, что стали писать в иконописной мастерской копии для паломников в бело-серой гамме…
Справедливость требует напомнить, что собрать столь выразительное повествование на тему Страстей Христовых Музею имени Рублева – единственному в нашей стране, полностью посвященному истории православного искусства – помогли и другие хранилища. Среди них Государственный исторический музей и Третьяковская галерея, музей Московской духовной академии «Церковно-археологический кабинет» и вновь образованный дворцово-парковый музей-заповедник «Останкино и Кусково», объединивший две знаменитые московские усадьбы. А Музей русской иконы имени Михаила Абрамова, сравнительно недавно созданный в Москве, но уже выросший до институционального уровня, представил набирающее силу движение частного собирательства.
.jpg)
Иван Кучумов – «Апостол Петр». Москва, конец XVIII века. Государственный исторический музей
Но и для самих этих музеев выставка стала шансом показать то, что в их собственных стенах зачастую остается вне публичного доступа. Отчего религиозные коллекции, подчас богатейшие, как в Русском музее, музеях Великого Новгорода либо Перми (далее везде), лишь в редчайших случаях становятся центром внимания? Возможно, таково еще не изжитое наследие атеистической советской культуры, пусть и она воздавала должное таким знаковым фигурам, как Андрей Рублев или Дионисий. И проект «Страсти Христовы» лишний раз напоминает нам о богатстве, масштаб и значение которого мы сами до сих пор полностью не осознали.
