Как горько, несправедливо, непоправимо: нет больше Сергея Бирюкова. Нашего друга и товарища, работавшего в «Труде» с 1991 года, последние 17 лет — редактором отдела культуры. Вот и здесь на соседней полосе есть его интервью со знаменитым русским тенором Дмитрием Корчаком, а в прошлом номере «Труда» он делился мыслями и воспоминаниями о встречах с композитором Альфредом Шнитке — они были знакомы. А вчера в его мобильнике остался неотвеченным звонок от Дениса Мацуева — они много лет в дружбе...

Он до последнего своего дня работал — увлеченно, азартно, без малейшей скидки на тяжелую, неумолимую болезнь. Нынешней осенью жил на два дома: в квартире и в больничной палате. Каждый визит в больницу давался ему все труднее, но на предложения оставить ноутбук дома отвечал так: «Нет уж, это мое главное лекарство». Ни разу не расслышал в его голосе отчаяния или просто усталости, только глуше он стал звучать в телефоне. Сергей говорил, связь виновата, барахлит...

Его путь в профессиональную журналистику лежал через музыку: воспитанник Московской консерватории и ее аспирантуры, музыковед, кандидат искусствоведения. Прежде чем перейти в штат редакции, Сергей Бирюков долго работал в Союзе композиторов, объездил всю страну, видел и слышал то, чему посвятил свою журналистскую жизнь: рассказывать о многонациональной музыкальной культуре, о выдающихся деятелях отечественного искусства.

Глубокое знание предмета, отсутствие верхоглядства и нисколько не тускнеющий интерес к своему делу — все это выделяло его творчество из массы всего, что пишется и снимается о нашей культуре. Сергею доверяли самые взыскательные деятели нашего культурного олимпа. Ему в свое время не раз давали интервью Георгий Свиридов и Галина Уланова, избегавшие общения с прессой. С ним делились мыслями и воспоминаниями легендарные личности — дирижер Евгений Светланов, балерина Майя Плисецкая, певец Дмитрий Хворостовский. В качестве собеседников Бирюков приводил на страницы «Труда» Александру Пахмутову, Юрия Башмета, Александра Градского и многих, многих других. Высокую профессиональную награду Союза журналистов России «Золотое перо» он заслужил сполна.

А еще Сергей был очень добрым и отзывчивым человеком, все понимающим, тонким, чутким. Не знаю никого, кто сказал бы о нем дурное слово. Бирюков собрал вокруг себя замечательных авторов, которых опекал и защищал, не позволяя никому с ними небрежничать. Они сейчас оплакивают его самыми искренними слезами. И все мы оглушены этой потерей — она невосполнима.

Прощай, Сергей.

Голоса

В это трудно поверить...

Вот Сережа Бирюков. Человек долга. Человек чести. Человек, абсолютно преданный своему делу, который пропускал все через сердце, по-честному служа своей профессии.

Мы встретились в последний раз, он сказал: «Мне надо сделать материал, у Владимира Теодоровича юбилей, и мне важно услышать вас». Я спросил: «Сережа, а как ты?» «Петенька, понимаешь, 4-я стадия. Я делаю все, что можно, но как Господь даст», — был ответ. Тогда стало понятно, что он уходит...

Он сделал тот материал — блистательный, трогательный, теплый. Только как он умел и понимал — слыша и слушая другого человека. Не себя, а другого! Вот то, чего так сегодня нам недостает, — слышать других...

Мы все глубоко скорбим.

Владимир Спиваков, Екатерина Ширман, Петр Гулько

***

С Сергеем Бирюковым мы познакомились сто лет назад на одном из фестивалей. Нас распределили в одну машину до Ярославля. Сухопарый человек с седыми бровями, в очках, с фотоаппаратом на шее протянул руку, улыбнулся и представился:

— Сережа.

Строгие музыковедческие женщины мельком взглянули на меня и отвернулись. Они сразу поняли все: и про отсутствие музыкального образования и слуха, и про то, что я вообще не их поля ягода. Но именно Сережа воспрепятствовал сбросу меня на нижнюю ступень иерархической лестницы. Водил всюду с собой, знакомил, вводил в высокие разговоры на правах специалиста и коллеги. Он обладал в этих кругах огромным авторитетом. Самого Башмета называл Юрой и ходил к нему на дни рождения.

Его знания распространялись не только на классическую музыку. Он великолепно разбирался в современных тенденциях, знал модные группы. Ходил на все выставки. И очень любил город Рыбинск. Его статьи о классической музыке было интересно читать даже неспециалисту.

Однажды мы листали каталог оперного фестиваля.

— Смотрю и думаю: надо было тебе стать певицей, — сообщил Сережа.

— Почему?

— Ты что, не видишь, какие широкие лица у всех оперных певиц? - ответил невозмутимо Сережа. - В этом каталоге тебе было бы самое место!

К слову, у самого Бирюкова лицо было длинное, лошадино-интеллигентного типа. И по отношению к себе был абсолютным пофигистом:

Все «был» да «был». В голове не укладывается!

Евгения Коробова

***

Сергей Бирюков. Сережечка! Сорок три года дружбы! Как же так? Как ты неожиданно ушел! У нас же было столько планов! Ты собирался прилететь на остров Канта! И сколько собирался еще сделать! Царствие тебе небесное, дорогой!

Вера Таривердиева

***

Умер Сережа Бирюков, мой близкий товарищ, замечательный журналист, известный музыкальный критик, человек необычайной душевной тонкости и деликатности. Про таких говорят: московский интеллигент. Мы вместе с ним с 1988 года. Служили в одних газетах, помогали друг другу. Он умер, как настоящий журналист, на бое-вом посту, с пером в руке. До последнего дня, несмотря на недомогания, возглавлял отдел культуры в «Труде». Умел писать и редактировать материалы в метро, в поезде, в самолете, в больничном холле. Еще вчера из больницы присылал мне комментарии к моему материа-лу в очередном номере, просил подумать над темой в предновогодние номера:

Огромная потеря для газеты и для меня лично. Слезы в глазах и боль в сердце.

Леонид Павлючик

***

Музыкальный критик, журналист, фотограф, настоящий профессионал. А еще близкий друг, коллега. Необыкновенный, замечательный: добрый, мягкий, верный, всегда готовый прийти на помощь. Он всегда выделялся в нашей среде на фоне суматошной и жесткой московской жизни. Своей интеллигентностью, даже незащищенностью: Кажется, умел видеть в людях только хорошее. Мы были знакомы и дружили лет 35, не меньше. И, кстати, редактором был вполне суровым. Последний раз разговаривали месяц назад, он тяжко болел, но бодрился: Так хотелось верить и надеяться.

Теперь вот плачу.

Лариса Барыкина

***

Весь его последний день мы говорили по телефону, я собирала в больницу финики и надеялась вытащить его на Крещенский фестиваль... «Фейсбук», музыкальные издания и «ВК» взорвались воспоминаниями. Светлый человек, старомосковский интеллигент, блестящий музыковед и музыкант, самый терпеливый редактор. Сережа открыл мне современный музыкальный мир, о котором я ничего раньше не знала.

Дарья Ефремова

***

Мы познакомились с Сергеем на теме спасения московского троллейбуса — он не меньше моего переживал о том, что наш любимый вид транспорта изводят из столицы. Писал про это в «Труде», помогал публиковать и мои опусы. Хотя транспорт был совсем не его профилем, но когда я об этом обмолвился, он возразил: «Зато Москва — мой профиль!»

Впечатляло, как человек в возрасте, по идее, уже уставший, полон энергии и оптимизма и готов идти против течения...

Георгий Красников

***

Сергей для всего умел находить очень точные слова, простые и ясные — и для музыки, и для жизни. И верный тон, и правильную дистанцию. Поэтому и не было у него ни врагов, ни завистников — только большая читательская аудитория и ее на двести процентов заслуженное доверие.

Очень жаль, что многие из нас не успели ему при жизни этого сказать.

Артем Варгафтик

P.S. Прощание с Сергеем Николаевичем Бирюковым состоится в субботу, 30 ноября, в 13 часов в траурном зале больницы № 67 (Москва, улица Саляма Адиля, 2/44).