Если кто еще помнит, 25 лет назад режиссер Юрис Подниекс завершал работу над своей документальной лентой «Легко ли быть молодым?». Премьера ее состоялась в январе 1987-го в Москве и Риге, и сразу же этот фильм стал одним из знаковых, культовых манифестов перестроечного времени. А что можно сказать про молодых сегодня, четверть века спустя? Нынешнее поколение называют «цифровым»: гаджеты у них с рождения, они живут в интернете. Родители уделяли им гораздо больше внимания — в результате, как утверждают критики, они благополучны, но не самостоятельны. Каждый считает себя личностью уникальной, но особыми карьерными амбициями нынешние молодые не отличаются. Высшее образование тоже не в приоритете. Они действительно другие. Ну так ведь и жизнь стала другой. Об этом мы говорим с социальным психологом Алексеем РОЩИНЫМ.
— Из классики мы помним, что молодежь — это всегда бунтари, нигилисты. Но сейчас молодое поколение, похоже, совсем другое, не бунтующее, а приспосабливающееся к обстоятельствам. Это так?
— У нас вообще общество постарело, молодежи просто мало для такой огромной страны. Век назад, в революционные годы Россия была очень молодой, люди в возрасте до 25 лет составляли чуть ли не половину населения. Гормоны кипели, отсюда и страстное стремление поменять старый мир на новый. А сейчас средний возраст в нашем обществе — 40+, и молодое поколение получилось вполне молчалинское. Помните: «В моих чинах не должно сметь свое суждение иметь». Нынешняя молодежь очень конформистская. Во многом еще и потому, что понимает: раз их мало, места если не под солнцем, то хотя бы в уютной тине им вполне хватит, рвать себе жилы нет смысла. Наоборот, именно лояльное поведение обеспечивает больше перспектив.
Присмотритесь — сейчас на улице молодых людей в масках больше, чем представителей среднего поколения. И на редких митингах в основном люди 40+. Это тот самый средний класс, который теряет доходы, перспективы, он получается более революционным. А молодые себе на уме. И когда Макаревич поет: «Не стоит прогибаться под изменчивый мир», — им это не очень-то интересно.
— И политикой они не интересуются?
— Они подозревают ее в фальшивости и бессмысленности: «Политиканы чего-то там изображают, но к реальности, в которой мы живем, это отношения не имеет». И тут они, похоже, близки к истине. Да, это не в коем случае не поколение «бури и натиска», оно слишком прагматично, расчетливо и вовсе не стремится исправить все несправедливости и несовершенства этого мира. Им все ясно: вот в таком мире мы оказались, он построен не нами, с корабля не спрыгнешь. Нас все равно горстка, поэтому будем просто плыть по течению. Похоже на мироощущение эмиг-рантов, живущих в одной стране, но готовых сорваться и уехать туда, где тепло и мухи не кусают.
— Уехать — это тоже поступок...
— Главная характеристика поколения — это низкая энергетика за душой. Нет энергии отрицания, но энергии созидания тоже нет. Они не горячие и не холодные — теплые. Вот в 1960-е у хиппи девизом было это: «Делай любовь, а не войну». А сейчас и по поводу любви все сомнительно, приглушенно, страстей они избегают. И работу чаще воспринимают как ненужное обременение. Главное — иметь необременительный источник дохода. Может, я преувеличиваю, но по-моему, даже сексом это поколение не очень-то увлечено, что с тревогой отмечают социологи и демографы по всему миру. Уж слишком процесс энергозатратный: добиваться, ухаживать, мучиться, говоря по-нынешнему, «париться». Вот и перешел секс в разряд развлечений где-то рядом с компьютерными играми. Когда-то Бернард Шоу в сердцах сказал: «Любить — это чудовищно переоценивать разницу между одной женщиной и другой». Так вот, для многих молодых так оно есть, они с Бернардом солидарны.
— А мечтают они о чем? Стать блогером и получить миллионы лайков? Или заниматься саморазвитием — тоже модная тема?
— Фетиш этого поколения — свободное время: «Я сниму прикольный видос, который всем зайдет, меня завалят донатами, и можно дальше не париться». Между прочим, это ведь именно мечта о свободном времени. Им неинтересна привычная старшему поколению вертикальная карьера — занимать в структуре все более высокие позиции. Пахать день и ночь на неинтересной работе — такое молодежь «не прикалывает». Еще Маркс писал про проклятие ежедневного труда, от него нынешнее поколение и пытается убежать. Есть термин «серфинг по интернету», вот и по жизни молодые люди тоже хотят серфить. Им нужны впечатления, постоянная легкая щекотка органов восприятия. Отсюда акцент на путешествия, бум кулинарных блогов, рассматривание картинок. И чтоб без напрягов...
— И даже материальные ценности им не особо нужны?
— Заметьте, эти ребята не особенно стремятся к собственности. Они вполне осознанно предпочитают аренду, временное владение. Это поколение съемного жилья, каршерингов. И в отношения зачастую вступают, арендуя другого человека на время. Перестанет быть вместе «прикольно» — разойдемся без лишних претензий друг к другу. Они переосмысливают ценности: для них накопление неинтересно. В Америке отметили: впервые вступает на арену поколение, которое не будет жить лучше, чем их родители. Для американцев это шок! Как же так, ведь для всех предыдущих поколений главной целью было сделать карьеру и зажить в достатке.
— И тут минус: Но не может же нынешнее поколение состоять из сплошных минусов!
— Конечно, плюсы тоже есть. Они дружелюбнее, толерантнее, в них гораздо меньше агрессии. Вообще агрессия и брутальность стали сегодня словами почти ругательными. А еще 20 лет назад это было позитивное качество. Но в результате таких перемен разрушается мужской образ как таковой. Все, что ассоциировалось раньше с мужским поведением, — агрессивность, решительность, способность напрягаться, ставить цели, толкаться плечами, — сейчас воспринимается почти как криминальное явление. С другой стороны, при всей своей текучести и готовности подстраиваться молодые остро реагируют на третирование: если начальник на работе орет, уйдут. Есть запрос на равенство. Они сентиментальны, готовы помогать другим, если их что-то зацепит (вспомните движение волонтеров и донатеров). Но на особую самоотверженность и тут не рассчитывайте.
Еще нынешним молодым свойственна уверенность в завтрашнем дне, напрочь отсутствующая у 40-летних. Где-то эта уверенность граничит с пофигизмом: что бы ни случилось, как-нибудь выкрутимся, уцелеем, проскочим.
— Ну, дай им Бог...
P.S. Конечно, этот разговор мы не считаем завершенным. Уверены, и у молодых, и у тех, кто постарше, есть что возразить на утверждения нашего собеседника. Или согласимся?
