- Александр Сергеевич, у Гайдая был недюжинный талант и тяжелый характер, что позволяло ему снимать потрясающие кинокомедии...
- Леня не был диктатором, как многие режиссеры, но весь процесс создания фильма крепко держал в своих руках. Он говорил, что перед съемками сам проигрывает каждую роль, но на площадке свое видение образа никому не навязывал, а работал до тех пор, пока актер сам не добивался нужного качества. Большие сложности были на съемках "Кавказской пленницы" с Натальей Варлей, которую нашли в Московском цирке, где она работала эквилибристкой. Кстати, Гайдай выбрал ее из полутысячи претенденток. Но поскольку она не была профессиональной актрисой, то ему самому пришлось за нее играть, а она за ним все повторяла. Так и снимали. А когда затем Варлей взяли на роль панночки в первый советский фильм ужасов "Вий" по Гоголю, то там сильно удивились: как Гайдай умудрился ее так удачно снять, она же ничего не умеет. Потом Наташа поступила в Щукинское училище и постигла все актерские премудрости.
А как блестяще играет Алексей Смирнов великовозрастного хулигана Федю в "Операции "Ы"! Каждое движение, каждый жест выверены до нюансов.. С этим же актером я потом работал в Душанбе на другом фильме. Там он выделывал перед камерой все, что хотел. Молодой малоопытный режиссер слова ему поперек не сказал. Съемочная группа хохотала до упаду. Но когда картина вышла на экраны, зритель в зале откровенно скучал. А у Гайдая он играл великолепно.
- Гайдай жестко контролировал и музыкальную часть фильма?
- У Лени был непростой характер. Но я с ним как-то ладил. Наверное, потому что любил его, и мне нравилось то, что он делал. Я приносил ему два-три варианта одной и той же темы. Он выбирал, на его взгляд, лучший. Гайдай хоть и не был большим музыкантом, но слух имел неплохой, а когда-то даже играл в духовом оркестре. Помню, во время работы над "Бриллиантовой рукой" я предложил ему песню "Остров невезения". Ее не было в сценарии. Поэт Леонид Дербенев показал мне шуточный текст про дикарей, которые "на лицо ужасные, добрые внутри", и я как-то быстро сочинил песню. Гайдай не воспринимал новомодный твист, во времена его молодости таких ритмов не было. Но я его уговорил. Леня умел прислушиваться к чужому мнению. В итоге судьба песни сложилась чрезвычайно удачно: "Остров невезения" перешагнул экран и зажил самостоятельной жизнью.
- В одном интервью Аида Ведищева рассказала, что записывала вашу песню "Помоги мне" к фильму "Бриллиантовая рука" после Юрия Никулина и Андрея Миронова, которые напились прямо в студии вместе с режиссером. В работе киношников спиртное играло большую роль?
- Я не помню такого, чтобы в студии звукозаписи пили. Во внерабочее время Леня или Юра, конечно, могли себе позволить. Миронов никогда не отказывался поддержать компанию. Вицин не пил вообще. А я к спиртному отношусь уважительно и за праздничным столом с удовольствием подниму рюмку, но на записи музыки не выпивал. Поскольку приезжал на "Мосфильм" на своем автомобиле, а за рулем я никогда не пью.
Обыватели думают, что актеры и в реальности ведут такой же разгульный образ жизни, как сыгранные ими в кино герои. Это не так. Например, знаменитая комедийная троица собиралась вместе очень редко. Никулин был плотно занят в цирке, Вицин и Моргунов - в своих театрах. У каждого были семейные заботы. Иногда пересечемся в Доме кино, перемолвимся словечком - вот и все. Гайдай был у меня в гостях всего лишь несколько раз, и я у него тоже. По-настоящему пообщаться удавалось только во время съемок. Для Гайдая, кроме работы, в жизни вообще ничего не существовало.
- В 1969 году вы сочиняли музыку к российско-итальянской картине "Красная палатка". От итальянской стороны композитором был знаменитый Энио Марриконе. Во время работы он в амбиции не ударялся?
- "Красная палатка" - самое большое невезение в моей, в общем-то, счастливой композиторской судьбе. По настоянию режиссера фильма Михаила Калатозова я был утвержден единственным композитором "Красной палатки". С этим согласились и итальянские продюсеры, которым выслали мои музыкальные фрагменты. Однако из-за безалаберности советского кинопроизводства картина не была готова в срок. Итальянцы затребовали отснятый материал, быстро его смонтировали, по-звонили на "Мосфильм": где музыка? Я говорю Калатозову: "Давайте записывать, у меня все готово". Он мне отвечает, что у него еще нет окончательного монтажа... Итальянцы ждали месяц, а потом заказали музыку Энио Марриконе. Наша страна на этом здорово прогорела. Итальянский вариант "Красной палатки" вышел на два месяца раньше нашего и успел собрать в мировом прокате кругленькую сумму. На советскую версию уже, естественно, покупателей не нашлось. Жаль, что все так вышло. Лично для меня это был шанс выйти на мировой музыкальный рынок.
В нашем кино подобное разгильдяйство встречалось сплошь и рядом. Помню, заранее было оговорено, что Клаудиа Кардинале прилетит из Италии точно на 7 съемочных дней. Она день в день и появилась. Но оказалось, что на "Мосфильме" не успели подготовить павильон. Для кинодивы срочно придумали культурную программу: экскурсии по городу, музеи, рестораны... Забавляли ее дней пять, пока наконец не начались съемки. А она после седьмого дня собрала вещички и поехала в аэропорт. Разразился скандал. Как? Мы же еще ничего не успели снять! А она показывает контракт: извините, дорогие товарищи, дружба дружбой, но у меня каждый день расписан на годы вперед.
- В 1981 году в прокат вышла музыкальная картина "Душа", где ваши песни пела София Ротару. Почему не удалось повторить успех вашей предыдущей картины "Женщина, которая поет"? В те времена Ротару была поп-дивой, равной Пугачевой...
- Наверное, у меня там получились не очень удачные песни. Они потом "в народ" не пошли. Соня - отличная певица, она до сих пор поет одну из моих старых песен. Жаль, что я мало для нее сочинял. В "Душе" она спела всего три моих вещи. А с Аллой Пугачевой мы записали больше 20 песен, среди которых "До свиданья, лето", "Куда уходит детство", "Любовь одна виновата", "Если долго мучиться"... Тут даже количественный перевес в ее пользу.
- Как домашние относятся к вашим работам? Внук гордится тем, что его дед - автор музыки к знаменитому мультсериалу "Ну, погоди!"?
- Моему внуку уже 23 года. Он отслужил в армии и продолжает учебу. А кроме того, не думаю, что музыка из "Ну, погоди!" такая уж оригинальная. Мне больше нравится та, которую я сочинил для мультика о кинематографистах "Фильм, фильм, фильм".
Моя теперешняя жена Светлана Григорьевна, пианистка, работавшая в Гнесинке, как правило, приходит в восторг от какой-нибудь моей новой аранжировки. А вот дочь Елена - самый строгий критик. Послушает и скажет, например: "Папа, это не интересно. Придумай что-нибудь другое". Я, конечно, обижаюсь. Но она часто попадает в точку. То же самое было в семье моего друга поэта Лени Дербенева, когда он показывал домашним свои новые стихи, а они их отвергали. Он ругался, но садился за переделку.
- За 56 лет творческой деятельности вы сочинили более 300 песен, многие из которых стали шлягерами. Сейчас у вас нет желания поработать в российском шоу-бизнесе?
- Заниматься песнями мне уже не хочется. Думаю написать мюзикл или балет. Сейчас на эстраде не совсем благоприятные времена. Если раньше певцы или продюсеры покупали у известных авторов песни по цене от 500 до 10 тысяч долларов, то теперь беззастенчиво просят подарить. Но авторские отчисления - источник дохода нестабильный. Если твою песню споют на концерте в Кремле, то могут перечислить 2 тысячи рублей. А за трансляцию по радио, скажем, Чебоксар, хорошо, если 4 рубля пришлют. И как на это жить?
Сейчас по России до 80 процентов гастрольных чесов идут по черным схемам. Соберут, например, за концерт кассу в 800 тысяч рублей, а в отчете укажут, что 100 тысяч. Композитору, конечно, заплатят авторские, исходя из официальной суммы. Сейчас Российское авторское общество ведет ряд судебных тяжб в разных городах, где прошли большие концерты, после которых авторам не досталось вообще ни копейки. Такие суды тянутся годами. То ли российское законодательство еще несовершенно, то ли общество не готово к мысли, что кража интеллектуальной собственности такое же преступление, как грабеж квартиры. Во Франции я был в гостях у Франсиса Лея, которому за 70. Видел его шикарную студию, оборудованную суперсовременными компьютерами и новейшей музыкальной аппаратурой. Он признался, что в деньгах не нуждается, а сочиняет уже просто для души. Французские законы об авторском праве очень жесткие, наказание такое суровое, что аудиопираты почти исчезли. Вот бы и в России эту нечисть вывести.
14:33
Форум юных талантов
