- Работая в органах, заинтересовался как-то татуировками... Вначале-то был и конвоиром, и охранником, и старшим по корпусу - тут такая "третьяковка" перед глазами... Отец сказал: собирай и блатные выражения - ведь это тоже наша история, ничего не должно пропасть. И он, и я, конечно же, знали: романтика воровской жизни - миф. Жизнь эта омерзительна и жестока.
- И вот в камере уголовников, собирая материал, вы беседовали за "жизнь"?
- Уметь надо...
- Данциг Сергеевич, "колитесь", рассказывайте о своей методике.
- Ничего особенного. Махру припасу, сигареты. С разрешения администрации зоны устраивали "диспуты" между сокамерниками. Сегодня в моей коллекции 3600 татуировок, 14 тысяч "блатных" выражений. Конечно, они меняются. Лет 30 назад уголовник мог сказать "по музыке ходить на чистоту", означающее "достиг мастерства в воровском деле". Нынешние не поймут. И, вы знаете, порой весьма интеллигентные люди разговаривают на их жаргоне, "по фене ботают" - на халяву, кайф, бухать, базарить, бабки... Такой внешне незаметный "синтез" лагерного и бытового языка меня давно не удивляет: в нашей стране миллионы отсидели. И, по сути, "феня" как нельзя более точно отражает отношение россиян к жизни. Я говорил об этом с академиком Лихачевым. И Дмитрий Сергеевич тоже считал: тюремный язык - часть нашей культуры... Александр Исаевич Солженицын - тоже. Он подарил мне свою книгу. Вообще же "феня" богата синонимами, некоторые "гнезда" слов содержат до ста "терминов". И удивляет: "соленых" выражений очень мало...
Вот записка заключенного на волю: "Прошел рисовку и влику. Горят буксы. Гоняю гусей, жую мочалки". Перевод: "Прошел опознание и очную ставку. Приперли фактами. Вру, симулирую сумасшествие". Первый сборник тюремного фольклора я выпустил в издательстве Ленинградского ГУВД - как учебное пособие для милиции. Однако и в КГБ мои труды оценили: распорядились допечатать еще для себя, прокуратуры. Вторая книга вышла в Минске - впервые для "широкого круга читателей" представили лагерную субкультуру. И народное творчество-то я собирал тайком, иногда в камере записывал на бурятском языке... Скажем, об обесточенном ИТУ говорили: "В свете решений КПСС...".
- Расскажите немного о татуировках.
- Мода на татуировки пошла из древней старины, из Китая, Египта. В "зоне" татуировка всегда была популярна: почти 90 процентов заключенных изрисованы фантасмагорическими драконами, красивыми ангелочками. Стиль - от примитивизма до поставангардизма. Есть художественные "полотна", портретные, памятные, аббревиатурные. Например, ТУЗ - тюрьма уже знакома, СЭР - свобода - это рай. БОСС - был осужден советским судом... Татуировка - визитная карточка зэка, вехи его жизни, его характер, его "досье". Она разделяет людей по "рангам", сразу можно узнать, с кем имеешь дело. Художник на зоне - это мэтр нательной живописи, у некоторых из них клиенты стоят в очереди годами. Да и на воле, например, в Питере или Москве, появились мастерские этого профиля: вон сколько певичек или каких-то "деловых людей" с картинками на разных участках тела ходят... И мастера ничуть не хуже коллег из "столиц живописи" на человеческом теле - Лос-Анджелеса, Амстердама и Копенгагена.
Да что простые смертные? Наколки были у Черчилля, Рузвельта, Сталина, Кеннеди... Кстати, у американских зэков татуировки совсем другие. Не принято у них украшать собственную кожу профилями вождей или откровениями типа "не забуду мать родную"...