Вспоминая Александра Титкина и события 25-летней давности, как-то лучше понимаешь, что случилось с нашей страной и экономикой. А тогда, в 1991-м, он стал министром промышленности РФ. Стал не по блату и не потому, что с кем-то из сильных мира сего учился, крестился или занимался спортом. Он был лидером не по должности, а по складу ума и характера. Будучи гендиректором Тульского производственного объединения «Тяжпродмаш», вывел его из отстающих, преобразовал в акционерное общество, а летом 1991-го был избран (98% голосов!) его президентом. С таким же счетом избирался и в народные депутаты РФ от Тульской области.
...Осенью 1991 года, на 10-й день вступления Титкина в должность министра промышленности, я сидела в его приемной. Вечер катился к ночи, телефоны трезвонили беспрерывно, секретарши охрипли. Из-за плотно прикрытой двери доносились разговоры на повышенных тонах. Наконец-то Александр Алексеевич позвал к себе. Даже во время августовского путча, когда я видела Титкина трое бессонных суток то в Белом доме, то в поездках по войскам, он не был таким мрачным. Чуть отойдя от эмоций, спросил смущенно, слышно ли мне было, как он тут ругался. «Еще как слышно, — сказала я, — а что случилось?»
«Союзные министерства, вроде бы недавно ликвидированные, уже успели перекраситься в этакие псевдокоммерческие структуры, главки назвались концернами и корпорациями, — объяснял мне причину гнева Титкин. — Прежние руководители отраслей, заняв государственные здания, оснащенные самой современной связью, умудрились их выкупить за гроши. Здорово устроились: и всеми рычагами управления владеют, и в то же время их не тронь, по уставу — общественные коммерческие организации...»
Было видно, как трудно даются Титкину слова. Он, будто продолжая с кем-то прерванный диалог, сердито спрашивал уже меня: «Ну и при чем тут рыночная экономика? Наша задача — перевести эти концерны, корпорации с одних рельсов на другие. Но в каждом конкретном случае надо действовать бережно, аккуратно и быстро, а не паразитировать на советском наследстве. А то ведь не успеем оглянуться, как промотаем его».
Став министром, Александр Алексеевич пытался воплотить в жизнь свой замысел — сохранить без потерь созданную во времена СССР промышленность. Он работал как одержимый. Но у него был один недостаток: он не был ловким аппаратчиком, не мозолил Ельцину глаза. А другие бегали и мозолили. И в 1992 году, когда Титкин находился в зарубежной командировке, его министерство было упразднено.
Мастер спорта по классической борьбе, Титкин умел держать удар. В 1993-м его избрали депутатом. Работал начальником инспекции Счетной палаты при Госдуме. Но томился он без живого дела, поэтому в 1998 году с радостью согласился уехать далеко от Москвы — заместителем губернатора Магаданской области. Там, на Севере, Александр Титкин совершил свой последний подвиг — создал первую в стране Особую экономическую зону с целью добиться процветания края, где добывают золото. В течение года разработал проект закона об ОЭЗ в Магадане, провел его через жернова московских инстанций. Но когда дело было сделано, его отстранили от руководства его детищем. И тогда от стремительно поразившей его тяжелой болезни Александр Алексеевич умер в свой 51-й день рождения — 12 сентября 1999 года. В Туле в газетных некрологах написали: «В это невозможно поверить»...
Не так давно я доехала до Тулы. Таксист, покосившись на цветы, спросил: «На какое кладбище? У нас их несколько...» — «Мне на могилу Титкина». — «А, к Александру Алексеевичу», — сразу отозвался таксист и доставил меня прямо к памятнику на могиле Титкина.
На заборе пишут не только короткое слово
В августе 1991-го обыкновенный забор стал в Калининграде стеной памяти. Тогда, включив поутру радио и телевизоры, калининградцы услышали: «Товарищи! Передаем обращение к советскому народу...» Одни схватились за голову, другие обрадовались: давно, мол, пора закрутить гайки. Но это в Москве жизнь бурлила, а в провинции она текла прежним чередом. Местные власти затаились, ждали, чья возьмет. И все же на другой день в центре Калининграда на площади Победы возник многотысячный митинг. Накал страстей был запредельным. К микрофону подошел очередной оратор — ветеран Великой Отечественной и педагогического труда Пантелеймон Ширяев.
— Полвека я в КПСС, полвека меня обманывали те, кто наверху, — начал он, но вдруг схватился за грудь и упал. Два молодых врача из толпы пытались запустить сердце старика. Увы, Пантелеймон Васильевич умер прямо на трибуне... А к вечеру 21 августа стало ясно, что ГКЧП проиграл. В тот день на заборе у трамвайной остановки кто-то вывел крупно белой краской: «Мятежникам — позор! Язова, Пуго — к ответу!» Так доселе ничем не примечательный бетонный забор вдруг стал городской достопримечательностью. За четверть века он оброс плющом и граффити. Медленно, но верно раритет исчезает. До следующего путча?
Владислав Ржевский, Калининград
