За последние три-четыре десятилетия успело вырасти не одно поколение, для которого само понятие «история» обозначает нечто пыльно-музейное — требующее уважения, но ни к ним, ни к их жизни прямого отношения не имеющее. Правильными лозунгами и пламенными речами с высоких трибун ситуацию не исправить. А убедить юных скептиков конкретными примерами не так-то легко — для этого нужно как минимум говорить с ними на одном языке. Для научного сотрудника государственного музея-памятника «Исаакиевский собор» Георгия Панайотова это естественно — он сам молод. Хотя в свои тридцать — уже известный художник, обладатель многих наград, работы которого экспонировались не только в России, но и в Болгарии, Германии, Франции. А главное — прошлое для него не сухие страницы учебника, а живые люди со всеми их страстями, победами и поражениями.
Своим призванием художник считает иконопись — первую доску он написал в пять лет, случайно оказавшись в мастерской известного болгарского иконописца Рашко Бонева, а в 17 получил первый заказ на выполнение иконостаса. Осваивая трудное искусство, Георгий искал свой путь, соединяя традиции византийской и древнерусской школы с модерном и даже эклектикой. Его работы, яркие и жизнерадостные, украшают многие православные храмы России, а написанная им икона преподобного Серафима Саровского находилась в собрании патриарха Алексия II. Для Панайотова прошлое — это не сухие факты и цифры, а живые люди со всеми их страстями, победами и поражениями. Не случайно иллюстрации к подарочному изданию «Исаакиевский собор и его создатели» поручили делать именно ему, ведь книга рассчитана на тех, кому от 10 до 15.
Юные читатели смогут узнать, как выглядели Исаакиевские церкви, предшественницы собора, как возводился нынешний храм и как создавалось его пышное убранство — мозаики, витражи, фрески, скульптуры. Более 50 иллюстраций из будущей книги представлено на одноименной выставке, открывшейся в Государственном музее А.С. Пушкина. Минувший год для Исаакиевского собора был юбилейным — исполнилось 90 дет со дня открытия в нем музея. Приуроченная к этому событию выставка была развернута в филиале музея — храме Спаса на Крови, а после закрытия переместилась в Москву, на Пречистенку, в выставочные залы научной библиотеки пушкинского музея.
В иллюстрациях Георгия Панайотова отразилась долгая, насыщенная событиями история самого большого храма Петербурга. Основатель города Петр I появился на свет в день памяти святого Исаакия Далматского. И первый храм в честь святого возник уже в 1710 году неподалеку от Адмиралтейства, в перестроенном по государеву указу деревянном чертежном амбаре, над крышей которого надстроили колоколенку. Через два года в нем состоялось венчание царя Петра с Екатериной Алексеевной. Но для столицы великой империи здание было слишком скромно, и новый, каменный храм с тем же именем заложили в присутствии императора в 1717 году на месте, где шестьдесят пять лет спустя вздыбится «Медный всадник». Проектировавший церковь Георг Маттарнови, вскоре скончался и достраивали ее четыре архитектора — Николай Гербель, Михаил Земцов, Гаэтано Киавери и Доменико Трезини. Освятили его в 1727 уже при Екатерине I. В этом храме, по распоряжению, оставленному императором, принимали присягу офицеры флота российского. Топкие почвы и ненасытное пламя укоротили век храма — в 1758 его разобрали и решили строить новый уже на том месте, где высится нынешний собор.
Третью Исаакиевскую церковь, спроектированную Антонио Ринальдини, тоже строили небыстро. Сначала в казне не хватало средств, потом Павел I приказал отправить мрамор, заготовленный для отделки храма, на украшение Михайловского замка. Маститый историк архитектуры Владимир Курбатов считал, если бы проект Ринальдини был реализован, «мы имели бы несравненный образчик зодчества совершенной эпохи барокко». Завершать начатое предшественником довелось другому выдающемуся зодчему — Винченцо Бренна. Церковь была освящена в мае 1802 в присутствии Александра I. Но и ее судьба сложилась трагично — на пасхальном богослужении 1816 года обвалилась отсыревшая штукатурка и храм закрыли. А император объявил конкурс на проект нового храма. В результате чести проектировать собор был удостоен Огюст Монферран.
.jpg)
Таким представил Огюста Монферрана современный российский художник
Строительство, начатое в 1818 году, длилось с перерывами четыре десятилетия, причем четверть этого срока ушло на внутреннюю отделку храма. Поручена она была выдающимся русским живописцам — Карлу Брюллову и Фёдору Бруни. Художники подготовили эскизы и картоны с фрагментами внутреннего убранства, но многое из ими задуманного так и не было воплощено — Святейший Синод и сам император Николай I очень строго подошли к представленным изображениям и отклонили все, что не отвечало жестким церковным канонам. Освященный 30 мая 1858 года, Исаакий стал главным собором Российской империи. После октябрьского переворота церковные ценности были реквизированы. Не ошиблась Анна Ахматова, говоря об облачении храма — из него было вывезено более двух тонн серебра. Исаакию еще повезло, его могли вовсе взорвать, как храм Христа Спасителя, но «пожалели», передав Главнауке для создания антирелигиозного музея, открытие которого приурочили к Пасхе 1931 года. Сегодня под сводами творения Монферрана сосуществуют историко-архитектурный музей и православный храм. Бывают странные сближения...
Тем, кто никогда не бывал в соборе, иллюстрации Георгия Панайотова помогут представить грандиозность этого сооружения. К примеру, парящий под куполом голубь снизу кажется маленькой птичкой, а на самом деле размах его крыльев достигает двух метров. Не менее интересно проследить, как сами иллюстрации проходили путь от картины акриловыми красками на грунтованном картоне до отпечатка на книжной странице.
.jpg)
Александр I рассматривает модель Исаакиевского собора
На выставке часть рисунков экспонируется без рам и паспарту, так что посетителям видна «кухня» художника — карандашные наброски, сопроводительные надписи, заметки на полях, направляющие, по которым выстраивалась композиция. «Искусство должно быть радостным, — уверен Георгий Панайотов — И если я могу кому-то помочь ощутить эту радость, значит все не напрасно».
