Об идеале грезили многие, во снах и наяву. Одни искали его в марксизме, другие в богословии. Максимилиан Волошин на заре ХХ века сетовал на нехватку идеала в творчестве. Хотя в это время в «Дягилевских сезонах» блистала восхитительная Анна Павлова. Тогда же из Петрограда уехала Алиса Розенбаум, будущая писательница Айн Рэнд, тоже размышлявшая об идеале, который и спустя столетие с лишним так нигде и не объявился...
Харкурт Альджеранов, «Анна Павлова. Десять лет из жизни звезды русского балета»
Опубликованные в Лондоне в 1957 году мемуары английского танцовщика уже издавались в России и были моментально распроданы. Автор 18-летним вступил в труппу легендарной балерины, вырос до солиста, гастролировал по миру от США до Африки и Новой Зеландии, но как человек сцены больше рассказывает не о себе, а о Павловой-партнерше. Труднее всего для нее было «просто танцевать». Одухотворение танца она ставила превыше балетной техники. Говорила, что танцует не для критиков, а для тех, кто беден или болен. Основала приют для белоэмигрантских беженцев, и всякий русский был для нее вроде весточки с Родины. Пронзительны страницы о смерти балерины: пророческий сон, упавшая фигурка богини Кали, желание «укрыться где-нибудь в темноте со своим горем». Заголовок книги в английском варианте — «Мои годы с Павловой». Несколько незабываемых счастливых лет с «эльфом и божественным созданием» (так Альджеранов характеризует великую балерину) стоят того, чтобы в них погружались новые поколения читателей.
Айн Рэнд, «Идеал»
Философское кредо американской писательницы (родилась она в Санкт-Петербурге в 1905 году) граничит с «разумным эгоизмом» Чернышевского и облегченным ницшеанством. Критик Григорий Дашевский назвал Айн Рэнд «пламенным капиталистом». Роль государства она видела в предоставлении социальных услуг без вторжения в частную жизнь. А идеалом считала человека-творца, который сам себе хозяин.
При идеологической ангажированности ее тексты всегда отличались дерзким сюжетом. Не исключение и переделанная в пьесу нравоучительная повесть «Идеал». Путь главной героини, голливудской звезды Кей Гунда (прообраз Греты Гарбо), трагичен и мучителен. Все мужчины, с которыми она сталкивается (мелкий бизнесмен, священник-евангелист, художник, убежденный коммунист), так или иначе предают ее, а значит, предают и собственные идеалы. Месть актрисы чудовищна. Доведя до самоубийства последнего поклонника — пылкого юношу, не умеющего мечтать, — она заявляет в финале, что это был самый добрый в ее жизни поступок.
«Няня. Кто нянчил русских гениев»
Русская няня в развитии русского человека, по мнению философа и поэта Сергея Дурылина, имела несравненно большее значение, чем сотни педагогов. Всю жизнь собирая в особую папку воспоминания знаменитостей о воспитательницах, он считал нянь «самыми великими русскими богословами». Первый религиозный опыт получил от своей кормилицы, которая, не зная канона, молилась как могла, но именно это привело его к Богу. Папку «Няня» обнаружила в дурылинском архиве его биограф Виктория Торопова. Среди тех, для кого лучшим в детстве было общение с няней, — Федор Достоевский, балерина Карсавина, Мережковский, Блок, Модест Мусоргский, революционер-эмигрант Герцен, математик Софья Ковалевская — всего около полусотни громких имен. Книга полна нежности к безвестным русским женщинам, бескорыстно преданным доверенным им чадам. Князь Трубецкой няню Федосью Степановну, «сочетавшую нежность к детям с восторженно бестолковым красноречием и фамильной гордостью за них», называет олицетворением поэзии доброй старины. А Бердяев отмечает, что для многих русских бар няня была единственной близкой связью с народом.
