Горькое известие о смерти экс-худрука Театра имени Вахтангова, 72-летнего Римаса Туминаса в итальянской больнице повергло в шок. Невозможно было поверить – хотя мы знали, что уже десять лет режиссер борется с раком легких, но столько раз, когда, казалось бы, подведена черта, находились силы для нового взлета, новых идей, новых спектаклей. Да ведь и в Италию он поехал не лечиться, а работать. Но уже в самолете ему стало плохо…
Чтобы представить себе, до какой степени породнены Туминас и нынешний Вахтанговский театр, достаточно сказать: восемь его спектаклей продолжают идти в репертуаре – «Маскарад», «Дядя Ваня», «Евгений Онегин», «Ветер шумит в тополях», «Улыбнись нам, Господи», «Царь Эдип», «Фальшивая нота»… А самым грандиозным, «Войной и миром», который режиссер и коллектив посвятили 100-летию вахтанговского дела, именно 6 марта труппа в последний раз поклонилась своему многолетнему лидеру.
В наших многократных беседах Римас настаивал на внутренней нравственной цензуре: придя в мир на столь короткий срок, мы не имеем права лгать. Наше спасение – в нашей совести. Именно потому, оказавшись после 24 февраля 2022 года меж двух огней, он, не оправдываясь ни перед кем, сделал свой выбор и подал в Вахтанговском в отставку. Подчеркну, сделал это сам – здесь в России его никто не увольнял. В отличие от Литвы, где лично министр культуры добился ухода Туминаса из Вильнюсского Малого театра. Им же, Туминасом, созданного. Это была месть за верность русской культуре.
Верность эту он усвоил еще на режиссерском факультете ГИТИСа и сполна доказал, став в 2007 году худруком Вахтанговского театра по предложению великого Михаила Ульянова. Римас неизменно выступал против бездумного осовременивания классики, объясняя это тем, что за шоу с инсталляциями и мониторами пропадает сущность актерства. И артисты молились на Туминаса, открывающего им безграничный и бездонный мир самопознания. Так, Виктор Добронравов, сыгравший в фильме «Онегин» (премьера как раз сегодня), признался мне, что в спектаклях мэтра был готов играть даже столб, потому что и этот образ зритель заметит и оценит. Другой пример: Алексей Гуськов после долгих странствий бросил якорь именно в вахтанговской труппе, где нашел лидера, который способен многому научить. Теперь оба этих актера великолепно играют в «Амадее», поставленном учеником Туминаса Анатолием Шульевым. Значит, вектор движения, заданный Римасом Владимировичем, никуда не исчез и продолжает определять развитие театра.
Однажды я спросила Туминаса, почему в спектакле «Улыбнись нам, Господи» сцена запружена чемоданами и корзинами. Ответ поразил: «В свой первый спектакль я принес отцовский деревяный фронтовой чемодан. С тех пор образ чемодана олицетворяет для меня вечное движение, путь, предназначенный судьбой».
Уверена: «чемодан» идей, оставленных путником Римасом – его устных высказываний, его записок и дневников, изучение которых еще впереди – еще очень долго будет служить деятелям театра.
