Первый Всероссийский театральный фестиваль имени Валентина Распутина, приуроченный к 85-летию великого писателя, прошел в Иркутске по инициативе академического драматического театра имени Николая Охлопкова и Фонда развития русской культуры при поддержке правительства Иркутской области, областного министерства культуры и архивов и президентского фонда культурных инициатив. Сегодня, когда по всем международным фронтам идет наступление на русскую культуру и русский язык, этот смотр напоминает, какую роль играют в России литература и театр, скрепляя единство народа и служа исторической памяти без срока давности.
Что бы там ни говорили, будто время писателей-деревенщиков прошло, с этим трудно согласиться: обращение к живительным источникам народной мудрости актуально всегда. Афиша фестиваля, в основном состоящая из произведений Валентина Распутина, Виктора Астафьева и Василия Шукшина, наглядное тому подтверждение.
Сибирский смотр засвидетельствовал: русский психологический театр не сдает своих позиций в угоду новым формам перформативного искусства, где артиста превращают в марионетку, а литературный текст заменяют уличным вербатимом
Почти 40 лет директор иркутской драмы Анатолий Андреевич Стрельцов дружил с Валентином Григорьевичем, приглашал на спектакли, рожденные его прозой, прекрасно понимая, какую ответственность берет на себя перед мастером литературы. И далекий, казалось бы, от театральной эстетики Валентин Распутин принимал эти постановки, потому что каждое слово, сказанное артистами, формировалось жизнью человеческого духа на сцене. Прямое подтверждение тому – образы старых женщин в спектаклях «Прощание с Матерой» Иркутского театра и «Последний срок» столичного Малого, не имевшие себя равных в программе фестиваля. Иркутская актриса Наталия Королева (Дарья) и ее московская коллега Алена Колесникова (Анна) так вжились в судьбы героинь, что, казалось, сами выросли в сибирской деревне. В спектакле Геннадия Шапошникова «Последний срок» эта подлинность жизни начинается с предметной среды – деревянных ворот, грубо сколоченного стола, табуреток, чугунков. А умирающая Анна, лежащая на кровати в середине избы, выглядит последним оплотом той жизни, где горе и радости переживали сообща.
Тело Анны едва ее слушается, но она заставляет себя разогнуть руки, спустить с кровати ноги, съесть ложку каши, и огонек жизни в ней вновь набирает силу. Но зачем? Ради того, чтобы увидеть, что прежней семьи нет, а выросшие дети стали чужими? Что аккуратистка Люся затевает скандал из-за грязных простыней, а братья бегут за водкой для поминок, хотя Анна еще дышит? Все это так мелко и пошло по сравнению с тем грандиозным событием, которое вот-вот произойдет с ее душой…
По сути это не просто семейная драма – это диагноз нашего века, больного эгоизмом и равнодушием младшего поколения к своим же старикам.
Видимо, поэтому профессор высшего театрального училища имени Щепкина Ольга Николаевна Соломина выбрала для дипломной работы Геннадия Шапошникова именно «Последний срок», который впоследствии Юрий Мефодьевич Соломин включил в репертуар Малого театра, а теперь этим спектаклем открылся фестиваль имени Распутина.
Образ русской женщины, готовой жертвовать собой, всегда трактовался Распутиным без излишней экзальтации и умиления. Беду и даже вину другого она воспринимает, как свою, подобно Настене в «Живи и помни», чей муж-дезертир бежал с войны. Я никогда не предполагала, что повесть Валентина Распутина, опубликованную в 1974 году, можно представить в виде моноспектакля, как это сделала Надежда Галанцева в Вологодском драматическом театре. В окружении минималистской сценографии (длинная скамья и часть деревянной стены) актриса исповедуется зрителю в том, что случилось с ней и Андреем, испытавшим страх смерти. Надевая пиджак мужа, Настена как бы переносится в прошлое. Когда ничто не предвещало падения Андрея – такого доброго и бескорыстного, решившего взять в жены бесприданницу и ни разу не укорившего ее за бесплодие. Так смеет ли она теперь предать этого человека? Но ведь он преступник…
Виктор Астафьев так отозвался о произведении своего друга: «Валя Распутин написал что-то, совершенно не поддающееся моему разуму, что-то потрясающее по мастерству, проникновению в душу человека».
Виктор Петрович знал, что говорил – ведь и сам был мастером «проникновения в душу». И теперь было очень жаль, что артисты московского Губернского театра в привезенной на фестиваль постановке «Веселый солдат» по одноименной повести Астафьева не попытались заглянуть в душу автора, прошедшего всю Отечественного войну и рассказавшего о ее непарадной правде. Правда, приглашенный Борис Галкин в меру отпущенного ему таланта пытался привести идейный замысел спектакля к какому-то знаменателю, выступая в роли то ли ведущего, то ли свидетеля военной судьбы молодого солдатика Витьки (в исполнении Ильи Малакова), но его усилия терялись в разорванной ткани постановки, вышедшей не столько веселой, сколько потерявшей точку опоры. Ну что за бессмысленная чехарда творится, например, в санитарном поезде, попадающем под бомбежки! Наспех перебинтованные раненые похожи скорее на ряженых, политрук с длинными волосами развлекается за занавеской с хохотушкой-санитаркой, а девственник Витька отбрыкивается от любых посягательств женского пола. Этакий ковчег, заполненный горе-вояками, пробующими «доплыть» до желанного берега. Не знаю, может быть, так оптимистичный режиссер Сергей Безруков хотел показать, что и на войне человек продолжал влюбляться, рассказывать анекдоты, петь под гармошку и даже танцевать на костылях? Но зачем для этого нужно было пользоваться приколами, взятыми напрокат из гламурных фильмов? Похоже, постановщик решил удивить провинциальную публику своей «продвинутостью». Напрасно – театральная ситуация в стране сильно поменялась, и теперь коллективы в далекой глубинке запросто конкурируют с московскими.
Например, задел за меня живое спектакль иркутского театра по рассказу Валентина Распутина «Уроки французского» в постановке Ивана Гущина. Впервые (по крайней мере исходя из моего опыта) обратившего внимание на то, что доброта учительницы Лидии Михайловны (в исполнении Алены Бочкаревой) не только спасает голодного парнишку, впервые увидевшего яблоки в 12 лет, от одиночества в чужеродной для него среде, но и вселяет веру в вечный праздник жизни. А как изобразить этот праздник? Да в стилистике игрового театра с цирковыми номерами, музыкой, озорной энергетикой ритмических движений под барабан. А это могут сделать легкие на подъем дети, только надо заразить их интересной идей, дать шанс проявить свои актерские способности. Для этого Иван Гущин вместе с Аленой Бочкаревой и Анной Берловой отобрали шесть школьников и занялись с ними сценической речью, ритмикой, игрой на музыкальных инструментах. В результате сложился удивительный ансамбль, где спасительная доброта взрослых находит благодарный отклик в группе маленьких лицедеев.
.jpg)
«Полет. Бильчирская история» бурятского театра драмы
Под финал фестиваля Бурятский театр драмы показал мюзикл «Полет. Бильчирская история» по мотивам повести Валентина Распутина «Прощание с Матерой». Созданному здесь режиссером Сойжином Жамбаловым и художником Ольгой Богатищевой образу водной феерии не откажешь в своеобразной страшной красоте. Это апокалипсис, несущий гибель всему живому – птицам, пластически изображаемым артистами; деревьям, уходящим под воду… Вот только перформансы и инсталляции почти полностью вытеснили слово самого Распутина. Наверное, можно и так – только это уже другое театральное направление, отдельное от русского психологического театра.
