Несменяемый полвека глава Союза композиторов, скажет кто-то. Сталинский ставленник, громивший Прокофьева и Шостаковича, добавит другой. Страстный и деятельный поклонник женской красоты, воскликнет некто из совсем ближнего к Хренникову круга. Но громадное большинство из тех, для кого музыка и песня — не звук на пустой, просто, думаю, вспомнят знакомые с детства мотивы: «Плыла-качалась лодочка», «Что так сердце растревожено», «Спи, моя Светлана»...
В советское время о нем выходили книги-жития с названиями вроде «Его выбрало время». Но так ли уж время? Купеческого сына, у которого два брата репрессированы... Вернее будет сказать — его выбрал талант — и, вопреки времени, честность тех старших коллег, которые, несмотря на изъяны происхождения, вытащили уникально одаренного мальчишку из провинциального Ельца в Москву — это композиторы Михаил Гнесин, Виссарион Шебалин, пианист Генрих Нейгауз...
Он не подвел учителей: Первая симфония имела международный успех, ее затребовал в Америку сам великий Стоковский. Оперу «В бурю» поставил в своем театре Владимир Немирович-Данченко. Иван Пырьев позвал писать музыку к фильму «Свинарка и пастух» — первому в череде лент, которые невозможно себе представить без песен Хренникова.
И так, премьера за премьерой, до 1948 года. Когда, как сегодня принято говорить, «ничто не предвещало»... О своем назначении генеральным секретарем Союза советских композиторов Хренников рассказывал как о полной неожиданности: вызвал глава отдела агитпропа ЦК ВКП(б) Шепилов и поставил перед фактом. Отказываться было нельзя: приказ самого Сталина.
Музыковед Александр Белоненко (кстати, племянник знаменитого композитора Георгия Свиридова) считает: приход к власти Хренникова стал результатом борьбы поколений и группировок. В 1939 году, когда возникло первое ядро Союза композиторов — так называемый Оргкомитет, его возглавили номинально Рейнгольд Глиэр, а реально — Арам Хачатурян. Структуры Оргкомитета, в первую очередь Музфонд, работали на Шостаковича, Прокофьева, Мясковского, самого Арама Ильича — композиторов-симфонистов. Именно им доставались блага, от денежных ссуд до квартир (Шостаковичу в голодном
Но отдадим дань Хренникову: приди на его место кто-то другой, со «стариками» обошлись бы куда суровее. Все они, публично раскритикованные «за формализм», продолжили тем не менее получать Сталинские премии. Прокофьев, уже тяжело больной к концу
Хренников умел пройти по острию ножа. Он единственный из сталинских руководителей творческих союзов, кого не сменил Хрущев. Когда власть все же зашаталась (рядом возник конкурирующий Союз композиторов России во главе с Шостаковичем), совершил ход конем: задружился со Стравинским (не выносившим музыку Шостаковича), пригласил всемирно знаменитого русского композитора-эмигранта на гастроли в СССР, чем существенно поднял свой авторитет.
Принято считать, что Хренников угнетал Шнитке, Денисова и других советских авангардистов (так называемая хренниковская семерка). Но у автора этих строк другие наблюдения: я присутствовал на всех съездах и пленумах Союза композиторов начиная с середины
Но композитор Дашкевич напоминает: когда «Правда» напечатала донос дирижера Жюрайтиса на Альфреда Шнитке, Геннадия Рождественского и Юрия Любимова, якобы готовивших в Париже издевательскую по отношению к оригиналу Чайковского постановку «Пиковой дамы» (при том что не менее «издевательская» балетная адаптация «Кармен» Бизе композитором Щедриным много лет шла в Большом театре), Союз композиторов не присоединился к этой травле.
Замечу: Дашкевич — отнюдь не из тех, кто в советские времена пел гимны Хренникову. Напротив, именно он в перестройку напечатал в «Известиях» статью «Все тише, и тише, и тише», где говорилось о том, что Союз композиторов превратился в организацию по закупке испачканной нотной бумаги: 88% приобретаемых у трех с половиной тысяч композиторов произведений никогда не исполнялись.
И надо было обладать широтой натуры Хренникова, чтобы через несколько месяцев после того встретить Дашкевича на пленуме, первым подойти к нему, поблагодарить и сказать, что критика во многом справедлива.
Но и в те годы хренниковский союз делал вещи, которые сегодня кажутся фантастическими. Например, фестивали современной музыки, последний из которых прошел в Ленинграде в
Хренников был ярким менеджером культуры. Но только в тех, советских условиях, когда эта культура рассматривалась как государственное дело. В ельцинской России все это стало не нужным.
«В 1991 году я в последний раз закрыл дверь своего кабинета, — говорил он, — и больше туда не возвращался. На этом история Союза композиторов СССР закончилась».
Поразительно: перешагнув в восьмой десяток лет, Хренников вернулся в творчество, да как: ему наперебой заказывали то мюзикл для Омска, то балет для Нижнего Новгорода. А его балет «Наполеон Бонапарт» до сих пор идет в Кремле. Писал, пользуясь гигантской лупой: глаза уже почти не видели.
А ведь еще надо было ухаживать за больной лежачей супругой — с Кларой Вакс они прожили больше 60 лет, это был легендарный брак, овеянный романтическими историями. Хренников любил рассказывать, как красиво отбил Клару у ее первого мужа, профессора. «Пришел, поговорили втроем, поняли друг друга, вместе поплакали — и Клара ушла со мной». Еще одна легенда — как Клара украла... не кораллы, а Тихона из цековской больницы, где ему после переживаний 1948 года поправляли нервы, но довели сталинской медициной до галлюцинаций, и верная подруга приехала на машине якобы проведать мужа, посадила в автомобиль, прикрыла юбками и вывезла. Насколько эти истории реальны, теперь уже трудно узнать, но несомненна большая любовь, скрепившая этот союз на всю жизнь.
Не оттого ли таким подлинным теплом согреты хренниковские песни о любви — бесспорно, лучшее из всего, что он написал? До сих пор не уходят они из репертуара певцов. Те же «Московские окна» кто только не пел, от советских мастеров Утесова и Бржевской до страстной Людмилы Гурченко и даже эпатажной эмигрантки Натальи Медведевой.
Он ушел на
Еще один мудрый шаг — Хренников всегда опекал молодые таланты. Подойдите к Евгению Кисину, убежденному диссиденту по отношению ко всему, хоть как-то отдающему авторитаризмом, спросите его о Хренникове — и вы, уверен, услышите дифирамб. Ведь именно Тихон Николаевич мощно поддержал гениального подростка в
Хренников навсегда обеспечил себя первоклассными исполнителями. Но главное, он навсегда обеспечил себя публикой. Потому что красивая, задушевная мелодия никогда не упадет в цене. Особенно — в пору, когда такие мелодии современниками почему-то не пишутся.
Иосиф Кобзон, певец
— В 1961 году я поехал в свою первую концертную поездку с композиторами, ее маршрут был Москва — Ленинград. Поехали тогда Аркадий Островский, Оскар Фельцман, Тихон Хренников... По дороге останавливались в Клину, Вышнем Волочке, других городах, исполняли песни. А когда вернулись, Тихон Николаевич предложил принять участие в его авторских концертах. Выступали с ним в Москве, Дагестане... Я выучил несколько его вещей — «Плыла-качалась лодочка» и «Что так сердце растревожено» из кинофильма «Верные друзья», «Песню пьяных» из спектакля «Много шума из ничего», «Московские окна»... Он был выдающимся, прекрасным композитором. Отнюдь не ханжа — очень земной человек, любивший шутки, посматривавший на красивых женщин... Но семья для него была главной жизненной опорой. Я хорошо знал его супругу Клару Арнольдовну, их очаровательную дочь Наташу. Он был очень счастлив среди своих близких и крайне тяжело переживал уход Клары Арнольдовны из жизни.
Группа «Блестящие»: Ксения Новикова, солистка
— В нашем альбоме «Апельсиновый рай» есть текст от меня, там написано: «Спасибо моему папе Андрею Николаевичу за то, что песня «Московские окна» появилась в нашем репертуаре». А вышло это так. Участвуя в концертах различных именитых авторов, мы перепели их песни, и однажды папа мне говорит: «Доченька, а почему вы не подумали перепеть «Московские окна»?» А правда, думаю, почему? Как раз рядом был наш композитор и продюсер Андрей Грозный, я ему говорю: «Грозный, что же мы обошли эту песню?» Он отвечает: «И правда, что ж?» Была сделана легкая эстрадно-джазовая обработка. И с тех пор все девочки нашей группы ее очень любят. Почему мой папа так заступился за эту песню? Он не музыкант, просто она ему всегда нравилась. Папу я обожаю, он очень семейный человек, однолюб — впервые встретил нашу маму, когда ей было два месяца, а ему — четыре года. А песня очень теплая, по сути семейная. Такие песни будут нужны людям всегда.
Надежда Ручка, солистка
— Песня «Московские окна» вошла в репертуар «Блестящих» еще до того, как я пришла в группу, а я в ней уже 10 лет. Мы исполняем эту песню каждый раз, когда приезжаем куда-нибудь на День города: это как бы наш подарок и привет от Москвы тому городу, где мы выступаем. Песня вправду очень хорошая, уютная, и кто бы в зале ни сидел, любой профессии и возраста, она всегда найдет отзыв в сердцах людей.
Почему песни тех давних лет более сердечны, чем сегодняшние? Наверное, потому что еще совсем мало времени прошло с войны, а в такие периоды особенно хочется чего-то доброго, теплого. Мы сейчас избалованы миром, а тогда едва-едва миновали такие ужасные события, когда страшно было выходить на улицу, да просто дышать. Может быть, еще дело в том, что не было таких вездесущих носителей, как сегодня, и если уж песня нравилась, ее старались петь сами, а песню, в которой нет души, люди не запоют.
Я бы так сказала: может быть, красивые мелодии и в наше время пишутся, а вот таких теплых, искренних стихов, как в «Московских окнах», сегодня не встретишь.
