О "феномене Назаренко" критики спорят почти четверть века. Она давно уже достигла славы: персональные выставки в музеях и галереях США, Германии, Испании, Финляндии, в родной Третьяковке... Но, как поется в известной песенке, вот новый поворот.
В прошлом году - звонок по телефону: "Приглашаю на открытие памятника "Рабочая и крестьянин" на Манежной площади". "Настоящего?" - спрашиваю с недоверием. "Ну конечно", - томно тянет Татьяна.
Вечером к Кутафьей башне стекаются люди с телекамерами, звучит иностранная речь... "Всю жизнь я мечтала быть скульптором..." - дает интервью Назаренко. Наконец сдергивается полотно - на постаменте мужик в треухе, из кармана ватника торчит бутылка, и рослая девица в мини-юбке. Памятник - из фанеры, как и все другие, предложенные для обзора: Лужков с лопатой - предполагается на фоне храма Христа Спасителя, Филипп Киркоров в пальто Дзержинского - соответственно на Лубянке... "Фанера, - толкуют искушенные посетители, - это как примета времени, когда подлинные ценности размениваются на преходящие..." "Да нет, - серьезно отвечает Татьяна, - я бы хотела делать памятники из бронзы или мрамора, но средства не позволяют". Себя она тогда назвала скульптором-передвижником. В случае свержения ее памятников их легко перевезти в другое место.
А годом раньше был "Переход". Выставка из фигур-"обманок" в человеческий рост. Бомжи, попрошайки, уличные торговцы, музыканты - обычный московский подземный переход. Натыкаясь на кого-либо из этой бестолковой толпы, тянет извиниться. Ну живые!.. Критики разъяснили: "Не просто "подземный переход", но и переход из одной эпохи в другую, а лично для Татьяны - от живописи к инсталляции".
Сегодня Назаренко выступает как фотохудожник. Выставка в Росизо на Петровке носит глобальное название "Конец тысячелетия - крах империи". Главный герой - постиндустриальная деревенька, где апофеозом разрухи - остов элеватора, повторяемый в деталях на разных снимках.
Живое теплое тело перед громадиной металла - словно языческое поклонение Молоху, застывшая маска на снегу, убитая морозом новорожденная зелень... Зато в изобилии - гигантские ядовитые борщевики. Они в натуральном виде присутствуют и в зале. "По-моему, они появились у нас после Чернобыля, окончательно вытеснив лопухи",- замечает Татьяна. Увы, подобных умирающих деревень теперь в России много.
"Да, - признается Татьяна, - на этот раз выставка получилась мрачноватой". Что Назаренко выкинет в следующей - предугадать трудно. Может, фильм снимет. А может, вернется к станковой живописи - чего все ждут. Кстати, среди того постиндустриального ландшафта в тульской деревне Дворяниново стоит Татьянин домик с большой верандой. В деревне она ходит босиком, сажает редиску и пишет картины. Но глаз художника не дремлет.