Про солдатское сукно и его полезные качества не зря вспомнилось: книга новая на столе лежит - слова ее не то что царапают, а порой, кажется, кожу сдирают до костей, по нервам бьют, душу мытарят. Но читаю, заставляю себя читать: "Ночь была длинная, тихая, только с пруда иногда доносило звуки оседающего и лопающегося льда. Похоже на войну, только опять же на войну ночную с редкой перестрелкой, на войну, изнемогшую от войны, саму себя обессилившую". И далее: "Все время державшаяся спокойно, отрешенная уже от всего на свете, закаменелая, перекинув веревку с колесиком через брус, Марина вдруг заспешила, зашептала, увязывая веревку в петлю:
- Счас, счас, счас, миленькие мои. Я к вам, я к вам...
Прежде чем надеть на шею холодную, от белья стылую веревку, она... дала себе успокоиться, словно после тяжелой работы, и решительно сказала:
- Н-ну, посидела - и довольно.
Никаких записок Марина не оставила..."
Так самовольно и решительно ушла из жизни бывшая военная медсестра Марина, заторопившись вслед за своим мужем - солдатом-туберкулезником Данилой Солодовниковым, малолетним Аркашей - их сыном, не перешагнувшим школьного порога. Так умирали солдаты-победители и их дети - простые и безвестные в массе своей труженики и жертвы Великой Отечественной войны: "...Шел одна тысяча девятьсот сорок девятый год".
Рассказ "Пролетный гусь", только что процитированный, открывает новую книгу Виктора Петровича Астафьева, выпущенную в Иркутске издательской группой "Вектор", руководит которой предприниматель Геннадий Сапронов. Повествование это, родив щемящее чувство надежды, что на том свете будет лучше, чем здесь, своей пронзительной печалью уже не оставляет читателя до конца книги: "Марина знала, что Виталия Гордеевна все сделает по уму, положит ее рядом с Аркашей и Данилой, да и сама, судя по всему, скоро рядом с ними ляжет. И добро, и ладно. Вместе дружно и не тесно, может, и теплее будет на другом свете, приветливее, чем на этом, давно проклятом и всеми ветрами продутом".
Так большая судьба "одной шестой части суши" вдруг отражается в маленькой истории уральского поселка Кын. Ведь и на окраинах живут люди. Да и большая часть России - провинция, то есть окраина. Поэтому писатель, не жалея ни себя, ни читателя, делает все, чтобы "вникнуть в суть трагедии народа, столь долго, с пламенным энтузиазмом и все матереющим злом истребляющего самого себя". Об этом думает Антон Антонович Дроздов, получивший свой первый червонец "за пререкания с партией", а "второй срок - полчервонца - за пререкания с начальником режима Севлага" ("Пионер - всем пример"). И по этой причине погибает после войны яростный любитель жестоких романсов Колька-Дзык - под Тернополем вызвавший огонь на себя взводный Чугунов, лишившийся на войне ног ("Жестокие романсы").
Книгу составили новые рассказы, воспоминания о поэте Николае Рубцове (малую толику которых "Труд" публиковал), свежие "Затеси" и давно известная (столь же давно не переиздававшаяся) "Ода русскому огороду". Мастер слова, легко подмечающий малейшие оттенки цветов, чувств и запахов, отставил разноцветную палитру, а в руку взял то ли обожженный уголь фронтового кострища, то ли маленький огрызочек простого карандаша, до того страдавший над "солдатскими треугольничками" - письмами с войны, и создал серию графических зарисовок, полных боли и страдания. О прошлом и настоящем. О погибшей лодке "Курск", о тельняшке писателя Дудина, о мелодии Чайковского, о худословии, поразившем бурьяном даже кладбища, о покаянии...
"Когда-то герцог Веллингтон, - читаем мы у Астафьева, - разбивший армию Наполеона при Ватерлоо, объезжал в одиночестве с опущенной головой и уроненной вниз саблей поле битвы и просил прощения у всех убитых: англичан, французов, у сотен тысяч погибших побежденных - победитель просил прощения и у Бога за то, что вынужден был сделать против его воли, пролить кровь братьев по земному родству...
Размышляя над судьбами больших, главных людей войны, я думаю, - пишет далее автор, - что пали рано и кару незаслуженную приняли наши славные маршалы-победители и полководцы оттого, что не попросили прощения у мертвых, не повинились перед Богом, перед обездоленными женщинами, перед страдания неслыханные перенесшим народом своим. Они, как и главнокомандующий их, отец и учитель, богом земным себя почитавший, просто забыли об убиенных, об осиротелых детях и овдовевших русских женщинах. Есть такие тяжелые людские грехи, которые Господь и хотел бы, но не в силах простить".
Пепел погибших стучит в сердце солдата. Всех погибших - на фронтах, в глубоком тылу, в лагерях и в деревнях...
Иркутская издательская группа "Вектор", в отличие от многих других, выдерживает линию строгую: в 1999-м ею издана книга В. Астафьева "Веселый солдат", куда вошли повести "Так хочется жить", "Обертон" и "Веселый солдат", в 2000-м вышел том "Повести фронтовиков", составленный из произведений Е. Носова, К. Воробьева, В. Быкова, В. Кондратьева, В. Астафьева и Д. Сергеева, а нынче читатели могут взять в руки новую книгу Виктора Астафьева "Пролетный гусь", летучее перышко которого становится путеводным в мире скорби, страданий и нечаянных радостей. Оформил книгу художник Сергей Элоян.
14:24
Шольца напугал «Орешник»
