ЭСТОНСКАЯ МЕЖА

Главная Жизнь 01:01 20 Июля 2000 198

ЭСТОНСКАЯ МЕЖА

20-я эстонская дивизия СС, полуокруженная советскими войсками на Синимяэских высотах, в беспорядке отходила по узкой Нарвской дамбе. Справа и слева - болотные топи. На этой-то дамбе и настиг драпавших эсэсовцев советский танковый полк. "Тридцатьчетверки"

Ищенко Сергей

Напечатать

Рассказал мне эту историю участник тех событий Арнольд Мери, двоюродный брат нынешнего президента Эстонии. Того самого, при котором уцелевшие ветераны 20-й дивизии СС теперь, совершенно не таясь, маршируют по улицам Таллина, а бывшие красноармейцы в республике все реже надевают ордена. Скоро десять лет, как братья Мери не общаются - политические разногласия, словно Нарвская дамба, непреодолимой межой разделили и главную семью республики. Конечно, не только ее. И даже Мемориал примирения, который нынешние власти торжественно открыли на днях на Синимяэских высотах, скорее всего, не в силах ничего изменить в отношениях тысяч эстонцев, воевавших полвека назад по разные стороны фронта.
Сегодня в Эстонии говорят с высоких трибун: "Вторая мировая - это была не наша война". Два тирана, Гитлер и Сталин, якобы силком мобилизовали беззащитных граждан маленькой республики в свои полки и дивизии и не по собственной воле брат пошел на брата. Тем, кто в это верит, рассказ Арнольда Константиновича Мери будет неудобен, как все, что рушит давно сложившиеся стереотипы. Один штрих, характеризующий моего собеседника. Помощник политрука 415-го отдельного корпусного батальона связи Арнольд Мери стал 15 августа 1941 года Героем Советского Союза. Это случилось в дни всеобщего отступления, похожего на бегство, когда число "расстрельных" приговоров военных трибуналов численно во много раз превосходило количество наградных листов. В 1940 году, когда советские войска вошли в Эстонию, молодой солдат Мери служил в своей же буржуазной эстонской армии связистом. Никто их не призывал стрелять в тех, кого теперь в Таллине именуют оккупантами. Хотя, конечно, перемен к худшему опасались многие. За советом шли не к командирам, а к нему, к рядовому Арнольду Мери. Дело в том, что до 1938 года - так уж случилось - жил он с родителями в Сербии и учился в гимназии, где большинство учеников были русскими, детьми белогвардейских офицеров, злою судьбой выброшенных на чужбину. Естественно, и большинство друзей у Арнольда в юности были русскими, сильно тосковавшими по России и часто рассказывавшими о далекой родине. Удивительно ли, что, завидев на узких таллинских улочках солдат и офицеров со звездочками, большинство батальонных сослуживцев спешили именно к рядовому Мери с вопросами: что за люди эти русские, чего ждать теперь?
Ничего страшного о русских пришельцах из Советского Союза Мери рассказать обеспокоенным сослуживцам, естественно, не мог. Да и особых перемен, по крайней мере вокруг их казармы, не происходило. Просто объявили однажды, что эстонской армии больше не существует, а все они, весь батальон, теперь есть бойцы и командиры Красной Армии. То, что называлось прежде вооруженными силами республики, в полном составе стало советским 22-м территориальным стрелковым корпусом. Даже мундиры у них остались прежними, только пришлось пришивать петлицы с алыми кубарями да шпалами. Правда, несколько батальонных офицеров отправили по домам как не прошедших аттестацию. Но большинство остались в строю. А Арнольд Мери как главный специалист "по русскому вопросу" был повышен в звании до помощника политрука.
22 июня 1941 года батальон находился в летних лагерях в поселке Верска на берегу Чудского озера. Под ударом оказался Псков, и 3 июля эстонский батальон направили на его оборону. Путь лежал через Таллин, где предстояло забрать имущество, в спешке оставленное в казармах. А еще там ждало пополнение, несколько десятков перепуганных колхозных ребят, мобилизованных с Орловщины. Вот с ними-то оказалось больше всего хлопот. Когда на таллинском вокзале в суматохе, спешной эвакуации батальон грузился в поезд на Псков, растерявшиеся от всей этой бестолковщины орловцы остались на перроне. Командир приказал Арнольду Мери: прыгай на ходу, возглавь этих парней. Ну и как-нибудь догоняйте...
Догонять пришлось через Ленинград. Никаких верных документов на поход по охваченному шпиономанией тылу у них не было, и дорога едва не закончилась в каком-то пересыльном пункте, куда помощника политрука с подчиненными в невиданных здесь мундирах привели под конвоем. Отставшие связисты не стали ждать разбирательства, с первой же ночью бежали под выстрелы и отчаянные крики часовых.
Свой батальон они догнали на станции Дно. Оказалось, в боях он еще не был и состав сохранил. Это, считает сегодня Арнольд Константинович, лучший ответ тем, кто теперь утверждает, будто эстонцы в корпусе не хотели воевать с фашистами. Дезертировать солдатам не составляло никакого труда. Советская власть, рассказывает Мери, существовала тогда в Прибалтике в основном только вдоль дорог. Двадцать метров в сторону, в кусты - и ищи ветра в поле, куда через день-другой придут немцы. Но из трехсот человек в батальоне дезертиров почти не было. Список "без вести" отсутствующих уместился на одной тетрадной страничке и чуть ли не каждый день уменьшался по мере того, как подразделение догоняли отставшие.
Исхудавших в долгих скитаниях бедолаг-орловцев и их юного командира для поправки здоровья прикомандировали к кухне штаба корпуса. Глубокий тыл, все спокойно. Откуда им было знать, что именно в эти дни немецкая группа армий "Север", дотоле почти беспрепятственно катившая на танках к Питеру, внезапно уперлась в Лужскую линию нашей обороны. Наступление опасно затормозилось. Тогда острие гитлеровских атак развернулось на Старую Руссу, где и сидел в окопах необстрелянный 22-й эстонский стрелковый корпус.
Утро подвига помощника политрука выглядело так. Вызвал какой-то чин и приказал: бери, Мери, под начало три радийные машины с расчетами и охраной и выдвигайся на опушку. Будешь обеспечивать связь штаба корпуса с дивизиями. Чего проще? Выбрали в болотистой ольховой чащобе местечко посуше, настроили радиостанции и сели обедать. Но их каша так и осталась в котелках. Рядом вдруг застучали автоматы, и на головы посыпались ветки, срезанные пулями. Вокруг поднялся жуткий галдеж, раздались винтовочные выстрелы. Арнольд Константинович рассказывает:
- Какие немцы, откуда? Первая мысль: это какая-то советская часть подошла, увидела эстонские мундиры и подумала, что это враг. К тому же мало кто из наших корпусных знал тогда русский язык. Вот и передрались с русскими. Я бросился на выстрелы, чтобы ликвидировать инцидент. Слышу, кто-то ломится через кусты, а со всех сторон крики на немецком. Тогда решил, что фашисты выбросили парашютный десант. Их наверняка каких-нибудь три-четыре десятка, а наводят страх...
Мери кинулся назад, к рациям, чтобы собрать ребят, успокоить их и дать отпор малочисленному, но нахальному противнику. Машины бесхозно стояли там, где Мери их оставил, но прошитые автоматными очередями. Шоферы и расчеты сбежали. Знал бы он, что позади, там где стоял штаб их корпуса, в это же время между сосен в панике метались тысячи людей. Было их столько, что не только этих немцев, но и многих других, окажись они рядом, разбить не представляло бы труда. Но, как узнал потом помощник политрука, стоявший рядом со штабом артполк, бросил пушки и сбежал в полном составе.
Штаб защищать оказалось некому, кроме Арнольда Мери и группы бойцов, которых он все же изловил на опушке и почти силой уложил с винтовками - кого под елочку, кого - за пенек.
Немцев и в самом деле было немного. Наткнувшись на первый винтовочный залп, они благоразумно отошли назад. Потом пару раз попробовали атаковать - не вышло. Тогда по опушке ударили гитлеровские минометы. Да так густо, что и необстрелянный Арнольд Мери понял: кажется, это не десант...
Первый осколок угодил ему в руку. Но у бойцов кончались патроны, и он сумел сползать за ними в кусты, туда, где высились многотонные штабеля брошенных охраной штаба боеприпасов. Еще два осколка в ногу обесдвижили помощника политрука окончательно. Оказавшийся рядом боец его роты Кульман протянул свой индивидуальный пакет: перевяжись, ты же весь в крови. Тут еще одна мина ударила рядом, Арнольд получил четвертое ранение в легкое, кровь пошла горлом.
По всему выходило, что с этой опушки им не уйти. На всякий случай Мери выковырял из нагана один патрон и сунул в карман - для себя, чтобы не истратить в горячке боя. Знал - с политруками фашисты не церемонятся...
Спас их курсантский батальон, вовремя подошедший со станции Дно. Штаб корпуса был спасен, но его офицеров и охрану долго еще собирали по лесу.
Отлежав не в одном госпитале, свой корпус он догнал только в 42-м. И прошел с ним военными дорогами до Победы. Потом восстанавливал из руин родную Эстонию, стал первым секретарем комсомола республики. Врагов в Таллине у Арнольда Константиновича и тогда хватало. По навету одного из них он был снят с должности, лишен звания Героя Советского Союза и всех боевых орденов. От ареста спасся только тем, что уехал жить на далекий Алтай.
Все, что заслужил, Мери вернули после смерти Сталина. Удостоверение Героя равнодушная чиновничья рука уже было подшила в казенное дело. Вытащили. Так и носит Мери его теперь, пробитое дыроколом. Как доказательство того, что жизнь - это цепочка сложных испытаний. Особенно для таких, как он, в теперешней Эстонии. А тот, кто писал на него донос, вполне, может быть, ходит в сегодняшних героях - национал-патриотах... И с такими, как он, Мери никогда не встретится у Мемориала примирения на Синимяэских высотах.

Напечатать

Жизнь 00:03 / 11 Октября 2024 11922

Охота на ведьм

У россиян бешеный спрос на услуги колдунов, тарологов и нумерологов

Ирина Хмара, спецкор «Труда»

Труд

Фото: © Voller Ernst / Hermann Fuss, globallookpress.com

В Госдуме предложили карать по закону любителей навести порчу или приворожить любимого. Депутатов вдруг озаботило, что народ к колдунам, тарологам и нумерологам валом валит, спрос на их услуги бешеный —...