САНИНСТРУКТОР РОЗА

Главная Жизнь 01:01 19 Февраля 2000 169

САНИНСТРУКТОР РОЗА

Обнародованы официальные данные о числе потерь во второй чеченской войне: 1458 убитых и 4495 раненых. Наш рассказ - о санинструкторе Розе Гавриловой, которая еще недавно выхаживала бойцов, а ныне сама оказалась на больничной койке.

Ивойлова Ирина

Напечатать

Чеченский гранатометчик не промахнулся - сноп огня взметнулся над людьми. Когда Роза в следующую после взрыва секунду увидела, что пламя "лижет" ее тело, она закрыла лицо руками. В голове мелькнуло: "Ой, мамочка. Если погибну, что ты делать будешь?"
Огонь удалось сбить не сразу. "Где мой китель?" - закричала она. В кармане лежал промедол.
Вскоре Розу и еще двух тяжелораненых отвезли в хасавюртовскую больницу. Через четыре дня переправили спецрейсом в Москву, в Главный военный клинический госпиталь внутренних войск.
Правду говорят, сердце матери не обманешь. В ту ночь, когда дочь горела на Герзельском мосту, Галине Захаровне стало плохо: ни с того ни с сего вдруг расплакалась и долго не могла уснуть. Наутро по военному городку, где живут Гавриловы - мать, отец, дочери, - разнесся слух: в 47-м полку много раненых. Галина Захаровна метнулась к телефону. На другом конце провода подтвердили: "Роза ранена".
Дальше все было как в страшном сне: официальная телеграмма с вызовом в Москву задержалась почти на сутки, билетов на ближайший поезд в кассе не оказалось, а на самолет денег не хватило. Как добиралась до столицы, Галина Захаровна не помнит, говорит, ноги сами к дочке принесли. Вошла в палату. Роза - без сознания, в бинтах. От хорошенькой девушки осталось одно лицо. 39 дней она приходила в себя. 39 дней плакала мать. Один из докторов, пряча глаза, сказал Галине Захаровне, что дочь вряд ли выживет. Но Роза очнулась. Знаками попросила дать ей бумагу и карандаш. Из-за ожогов дыхательных путей она не могла говорить, а рассказать своей маме хотелось о многом.
* * *
"Мама, когда в июле дагестанцы (бойцы дагестанского ОМОНа, - вместе с которыми несли службу ростовчане. - Прим. автора) увидели меня в бригаде, остолбенели: зачем, говорят, ребенка на войну прислали? Потом зауважали, полюбили, баловали даже. Однажды принесли ящик мороженого, в другой раз завалили арбузами, дынями, виноградом. Как-то просыпаюсь - на подушке лежит кусок хорошего мыла и шампунь, часто находила конфеты и печенье".
* * *
"Вот, говорят, смерть страшная. А я ее, знаешь, сколько раз видела... Ой, мама, как хорошо, что мой первый "боевой" паренек не умер. Я ведь как только в Дагестан прилетела, сразу получила приказ - везти бойца в моздокский госпиталь. Интересно, жив ли тот паренек? На войне мальчишки кажутся намного взрослее. Вот перевязываю я их, знаю, что им по 18-19 лет, а в глаза посмотрю - там такое, что не у каждого зрелого мужчины прочтешь. И еще они очень чистые, порядочные ребята".
* * *
"Мама, а ты пироги с капустой дома печешь, как раньше? Ты не думай, нас там хорошо кормили, ребята, знаешь, как готовили! Не хуже, чем здесь, в госпитале, но печеного хочется. Мамочка, ты прости меня, что так все получилось, не могла я отказаться от этой командировки, там ведь наши ребята гибнут, их надо лечить, перевязывать, таблетками кормить. Не зря же я столько лет училась в медучилище и университете. И потом был приказ, а ты же сама знаешь, что он не обсуждается. Почему ты не говоришь мне о том, что стало с Сережей и Кареном, которые были со мной на Герзельском мосту? Они должны быть тут же, в госпитале, спроси у врачей, как они себя чувствуют".
* * *
"Твоя дочка научилась за эти два месяца тому, о чем не прочитаешь ни в одной книжке. Я научилась ценить жизнь, мама, и поняла, что, если хочешь выжить, мало спасать себя одного, надо думать о тех, кто рядом. Видишь, как я повзрослела. Я буду много есть, как велят врачи, буду долго гулять по больничному коридору, снова научусь говорить и писать так же хорошо, как и раньше".
* * *
"Где-то прочитала, что железнодорожный вагон горит за семь минут, солдатская палатка сгорает дотла за сорок пять секунд. И еще раненым очень трудно переносить посадку вертолета или самолета. Взлетаем обычно хорошо, а садимся - кричат, стонут. Когда меня в госпиталь везли, врач удивлялся: "Смотри-ка, еле дышит, а ногти отрастила, как артистка!" Мы перед обстрелом в баню ходили, я сделала маникюр и покрасила ногти лаком. Представляешь, как я выглядела: вся в крови и с маникюром".
* * *
Над кроватью Розы - несколько плюшевых игрушек и стенгазета с акварельной новогодней веткой. Подпись: 7 "А". Все это подарили шефы из соседней школы. Кажется, совсем недавно и сама Роза Гаврилова сидела за школьной партой, выпускала боевые листки, занималась гимнастикой, балетом, дзюдо, ходила на все курсы, какие только были в военных городках. Вместе с родителями-военнослужащими объездила всю страну. Про таких говорят - торопится жить. Но одна ее жизнь осталась в прошлом после 4 сентября. В другой, нынешней - на больничной койке - она выучилась заново писать, говорить, и волосы выросли совершенно новые. Врачи, делая ей многочисленные пересадки кожи, были вынуждены взять материал даже с головы. Впереди - третья, пожалуй, самая сложная жизнь санинструктора Гавриловой.
Старший ординатор Сергей Ковалев показал историю болезни Розы. Там больше 200 страниц плюс справки, анализы, результаты исследований, вся ее послевоенная жизнь. 161 день на больничной койке. Надеюсь, читатели простят мне некоторые медицинские подробности, вот выписка из этой "жизни": "Ожоговая поверхность - 42 процента, взрывная комбинированная травма, осколочные ранения, ожог дыхательных путей". Государство "оценило" эти травмы в 6 тысяч 280 рублей. Во всяком случае, именно такую сумму девушке выплатили пока по страховке. Министр Владимир Рушайло вручил ей недавно орден Мужества.
"Что, по-вашему, самое страшное в жизни?" - спросила я у Розы. "Забвение. Мне повезло, руки-ноги целы. Я смотрю на ребят, которые остались калеками после Чечни, и боюсь, что о них все, кроме родителей, забудут".
Полгода назад погибла военная медсестра Ирина Янина из волгоградского городка Калач-на-Дону. Во время боя в Карамахах она вынесла 28 раненых, а когда пошла за двадцать девятым, боевики применили гранатомет. Родители опознали дочь по "фрагментам" и анализу ДНК. Посмертно Ирина удостоена звезды Героя России, ее сына устроили в суворовское училище. Одна из центральных газет тогда написала о подвиге Ирины, а телевидение показало о ней сюжет. Это было примерно тогда, когда ранили Розу. Пытаясь разузнать, как сейчас живет семья Яниных, не нуждаются ли в какой-либо помощи ее пожилые родители, я услышала: "Зачем вам эта старая история? О Яниной много писали, показывали по телевизору, в Калач приезжал зам. министра, а городские власти дали ее семье две с половиной тысячи рублей..."
...На прощание Роза попросила передать всем, кто ее помнит, что она выжила и теперь шлет привет своим родным и знакомым. Так что Гавриловы, Близнецовы, одноклассники из 77-й школы в Казачьем Лагере, начмед Станислав Викторович Шатурин, весь второй батальон и разведрота, комдив Яков Викторович Недобитко, его зам Владимир Васильевич Буштаков, родители Карена Масасяна (бойца, которого не смогли спасти после ранений, полученных на Герзельском мосту) - ждите: Роза Гаврилова скоро свидится с вами.
Автор благодарит за помощь в подготовке материала главнокомандующего внутренними войсками МВД РФ генерал-полковника В.В. Тихомирова.

Напечатать

Жизнь 00:03 / 11 Октября 2024 12113

Охота на ведьм

У россиян бешеный спрос на услуги колдунов, тарологов и нумерологов

Ирина Хмара, спецкор «Труда»

Труд

Фото: © Voller Ernst / Hermann Fuss, globallookpress.com

В Госдуме предложили карать по закону любителей навести порчу или приворожить любимого. Депутатов вдруг озаботило, что народ к колдунам, тарологам и нумерологам валом валит, спрос на их услуги бешеный —...