В тот день сестра принесла газету, в которой повествовалось о подвигах пулеметчика Воронова, и вслух прочла статью в палате.
... Сталинградский дом, в котором Илье немецкий пулеметчик прошил обе ноги, мог получить название дома Воронова. Истекающий кровью сержант дополз до окна и, вырывая чеку зубами, метал гранаты до той поры, пока не осталась единственная - для себя. Когда же увидел, что немцы уже карабкаются по стенам, крикнул: "Была не была!" - метнул и ее. Атака захлебнулась, и подбежавший через некоторое время лейтенант удивленно спросил у бойца: "Илья, ты ранен?". Воронов показал за окно: "Видишь, сколько их там лежит?.." Когда Воронова дотащили до медсанбата, здесь сказали, что не выживет - огромная потеря крови. Четыре с половиной литра влили в ослабевшее тело. Из одного госпиталя перевозили в другой, долечивался Илья уже в Иркутске - одноногий и со множеством шрамов.
А до ранения он был защитником другого сталинградского дома. "Дома Павлова". Пятьдесят восемь суток не умолкал пулемет Воронова - и ни одной царапины, хотя именно пулеметные точки прежде всего подавлял противник, до ближайших позиций которого было всего двенадцать метров.
- Боеприпасы для "Дома Павлова" доставляли на лодках, - вспоминает Илья Васильевич. - Пойдут десять, а вернутся шесть. Питались горелой пшеницей, ребята под пулями через стену склада лазали, чтобы ее достать. Потом я привязал пару гранат к замку на дверях склада, рванули. Офицер, помню, похвалил за смекалку, теперь, мол, склад наш. Страха у нас не было, когда от немцев в том доме отбивались. Усталость только. Ночь и день стреляешь, а потом еще блиндаж копаешь, в котором от пожаров прятались. Вместо постели вату под себя подкладывали, которой трубы были обмотаны. Но какой там отдых! Приляжешь только - снова начинается вой, грохот, свист, все рушится, мечется... Но мы не боялись. Не стреляют - скучно, застреляли - все равно как гармошка заиграла. Неприятно было, когда немец начинал без перерыва строчить из пулемета. Вроде как атака, хотя они в своих норах сидят. Это немцы таким способом панику хотели нагнать. Но мы не паниковали. Бывало, как затихнет, соберемся вместе и будто молитву читаем:
- За Волгой, ребята, земли для нас нет.
С Яковом Павловым позже они попали в разные госпитали и потерялись друг для друга до 1957 года.
- А потом встретились в Волгограде. Я со своей Марфой, он тоже с женой. Радости сколько было! Обнимались, говорили без умолку. Мне тогда костюм подарили, а Марфе отрез на платье.
Все бойцы, сражавшиеся в "Доме Павлова", были героями. Илью наградили орденом Красной Звезды и орденом Отечественной войны. После госпиталей он вернулся в родную орловскую деревню, где ждала мать. Поскольку был старшим в семье, а мякиной шесть душ не прокормишь, перебросил через плечо мешок с табаком и принялся паломничать. Костылял по городам и весям, продавал табак, а скромную выручку отдавал на прокорм родным. Так прошло около шести лет, потом подыскали для него в колхозе работу кладовщика. Когда силы стали покидать, перебрался в поселок Шаблыкино Орловской области, где дали небольшую квартирку, в которой обитает и поныне.
Никогда Воронов не жаловался на жизнь, однако несправедливости помнит. Шахтерил в Донецке еще до войны - пропали архивы. Поэтому герою Сталинграда платили куцую пенсию, с которой он ничего не нажил. В квартирке, что отремонтировали лишь полтора года назад, старенький шкаф и потемневший столик, железные кровати послевоенного образца. Нет туалета, в ванной тесно. Недавно вот власти подарили маленький телевизор, но что-то капризничает техника.
Одно приобретение - вынужденное и нежеланное. Коляска появилась недавно. Попал Илья Васильевич несколько месяцев назад в больницу, а после уколов вдруг почувствовал, что онемела единственная его нога. И встать на нее даже при помощи костылей уже не смог. Так и щемится на коляске, которой еще не научился толком управлять.
Работница службы социальной защиты за 245 рублей в месяц помогает убрать квартиру и приносит продукты из магазина. Правда, не поймет герой, почему с него требуют эти деньги, тогда как ранее все было бесплатным. Нет, пенсия у него теперь неплохая. Из четырех с половиной тысяч рублей полторы тысячи выплачиваются по распоряжению губернатора Егора Строева.
Председатель Орловского совета ветеранов войны Николай Петрович Русанов сообщил, что сейчас в области осталось лишь шесть с половиной тысяч участников Отечественной:
- Боюсь, через три года уже никого не будет.
Илья Васильевич Воронов, описав все боли, отрешенно сказал:
- Ничего уже не хочется. Только умереть. Хирургу однажды показал свои обрубки, так он замахал руками и выбежал из кабинета от страха...
Неужели не заслужил ветеран хотя бы в конце жизни права на нормальные человеческие условия? Ведь проблемы его не так уж и велики. Речь-то идет об удобной, комфортабельной квартире, элементарной поддержке...
14:24
Шольца напугал «Орешник»
