В Москве на рубеже XV-XVI веков он был хорошо известен горожанам. Всегда с улыбкой, всегда босой, в тряпье, едва прикрывавшем тело. Его чтил и боялся сам Иван Грозный, о нем с изумлением писали иностранные купцы, наезжавшие в столицу. А известия о его новых чудачествах и непонятных словах, вдруг становившихся пророчествами, в считаные дни разносились по городу. Сегодня про храм Василия Блаженного, включенный во все путеводители, известно куда больше, чем про святого, когда-то давшего ему свое имя. А между тем о нем есть что рассказать.
На этой картине Владимира Хохлова — сюжет, упоминаемый и в «Книге степенной царского родословия» (сборник летописей с древнейших времен до середины XVI века, изданный в 1563 году), и в рукописных воспоминаниях современников. Выходя из Успенского собора после обедни, Иван Грозный замечает блаженного Василия и спрашивает, почему не видел его в храме. «А я тебя видел, — отвечает тот. — Только не в храме, а как ходил ты мыслью по Воробьевым горам, строя себе дворец. А ведь сказано: на молитве всякое ныне житейское отложи». Царь не нашел что возразить: он ведь действительно всю службу размышлял о перестройке своей летней резиденции. И еще больше стал уважать и побаиваться юродивого — «яко провидца сердец и мыслей человеческих». Что и неплохо, поскольку заставляло его сдерживать свой жестокий нрав. Кто знает, проживи Василий Блаженный дольше (он умер в 1557-м, а по некоторым источникам — и вовсе в 1552 году), может, опричнины и жестокого террора не случилось бы.
Впрочем, не столь склонные к мистицизму люди (в те времена их, правда, было немного) утверждали, что никакой это не провидческий дар, а просто острый ум и способность сопоставлять факты: дескать, зная о стройке, легко предположить, что она занимает мысли государя. Действительно, Христа ради юродивые (так принято было называть тех, кто осознанно выбрал эту стезю) — вовсе не дурачки. Попробуйте-ка изложить мысль так кратко, емко и образно, как это делали они, — и увидите, как это непросто!
Вот, например, Иоанн Большой Колпак, тоже московский блаженный, предупреждал Бориса Годунова: «Умная голова, разбирай Божии дела; Бог долго ждет, да больно бьет». Или Никола Салос, псковский юродивый, предложивший Ивану Грозному отведать сырого мяса, хоть и был Великий пост: «Ты же делаешь еще хуже: питаешься плотью человеческой... Ступай отсюда, а то скоро не на чем будет тебе ехать!» Любимый конь царя в этот же день пал, и Грозный, испуганный предсказанием, покинул Псков, в котором собирался казнить сотни людей за измену, как уже сделал это в Новгороде. Ну и, конечно, Василий Блаженный, чьи пророчества почти всегда были облечены в форму кратких притч или афоризмов.
Например, летом 1521 года он стал горячо молиться на площадях и в церквях об избавлении Москвы от вражеского нашествия, приговаривая: «Лучше сегодня один дурачок поплачет, чем завтра — тысячи умных». Его успокаивали, объясняя, что сейчас мир с татарами (в те времена столица в основном страдала именно от их набегов). И вдруг через несколько дней крымский хан Мехмед I Гирей объявился всего лишь в 60 верстах от Москвы! Хан практически дошел до столицы, остановившись в той самой царской резиденции на Воробьевых горах (дворец до наших дней не сохранился, но место известно: примерно на пересечении улицы Косыгина и проспекта Вернадского). А потом вдруг повернул на юг. Возможно, испугался войска, которое великий князь Василий III, отец Ивана Грозного, собрал в Волоколамске. Но москвичи были уверены, что помогла молитва Василия Блаженного, и прежде всего — заступнице Москвы, Божией Матери, перед ее Владимирской иконой (на рисунке из книги «Жития святых» (1826) — как раз момент, когда ночью, во время молитвы блаженного, распахнулись северные врата Успенского собора и стал виден свет, исходящий от иконы). Город был спасен, а к словам юродивого стали прислушиваться с трепетом и верой: еще бы — он предупредил о приближении врага больше чем за неделю! Не иначе как с Божией помощью...
Но самое удивительное свое пророчество Василий Блаженный произнес уже на смертном одре. Узнав о болезни старца, Иван Грозный с женой Анастасией и сыновьями — старшим, наследником престола Иоанном, и младшим, Федором, — пришли к нему проститься. Умирающий благословил Анастасию, потом Федора. Иван Грозный попросил благословения и для старшего, на царство. «Будущего царя я уже благословил, а старшему на царстве не бывать», — был ответ. Почти через четверть века, в 1581 году, отец убьет своего сына Иоанна, так и не ставшего царем...
.jpg)
Похоронили Василия на кладбище бывшей церкви Троицы, как раз рядом с Покровским собором, который начали строить в 1555 году, в честь завершения казанских походов и взятия Иваном Грозным Казани. После канонизации блаженного в 1588 году уже царь Федор повелел построить над его могилой церковь. Позже она была присоединена к основному храму, став приделом Василия Блаженного (а всего в Покровском соборе 11 приделов-церквей). В зимние холода весь храм не топили — только церковь Василия Блаженного. И в народе, собираясь в Покровский собор на молитву, говорили: «пойдем к Василию Блаженному». Так постепенно и закрепилось за собором название — храм Василия Блаженного.
