С Сергеем Евгеньевичем Никифоровым, заместителем технического директора по охране окружающей среды Куйбышевского НПЗ компании "ЮКОС", мы почти час ходим по заводской территории. В прошлом мой провожающий был генеральным проектировщиком соседнего Новокуйбышевского НПЗ, поэтому знает сложное хозяйство, как свои пять пальцев. Последние два года он занимается экологией. Новая работа ему, судя по всему, нравится. Он с увлечением рассказывает о новых технологиях, которые позволяют снизить вредные выбросы в воздух, загрязнение почвы, очистить стоки. И тут же все это демонстрирует на местности.
Заводу есть чем похвалиться. Недели три назад Куйбышевский НПЗ вместе с АвтоВАЗом разделили первое место на экологическом конкурсе Самарской области. Ранее генеральному директору НПЗ Р. Зайнуллину присвоили почетное звание "Зеленый человек года". Оказывается, даже в нефтепереработке, отрасли в общем-то плохо совместимой с охраной окружающей среды, можно добиться впечатляющих результатов. В прошлом году на заводе удалось снизить валовой выброс вредных веществ в воздух на 24 процента, сократить количество потребляемой промышленной воды почти на 23 процента и одновременно уменьшить стоки на 24 процента.
Проценты вроде бы впечатляют, но что за ними стоит? Начнем с земли. Оказывается, под всеми подобными предприятиями, находятся ли они в России, в Европе или США, есть нефтяные линзы, то есть небольшие подземные озерца. Нефтепереработка зародилась примерно сто лет назад, тогда люди еще не знали слово "экология", наивно полагая, что природа выдержит все. Потом рукотворные залежи дали о себе знать. Нефтепродукты просачивались в окрестные гаражи, подвалы, попадали в грунтовые воды. Доходило даже до смертельных случаев.
Есть такая линза и под Куйбышевским НПЗ, которому исполнилось 55 лет. Нефтепродукт находится на глубине от 20 до 30 метров, залегает он над грунтовой водой слоем от трех до пятидесяти сантиметров. И вот теперь на территории завода действует примерно сорок скважин, которые откачивают этот продукт и возвращают в технологический цикл. В год - до 35 тысяч тонн. Для производства это крохи, меньше капли. Но с точки зрения экологии - чрезвычайно много.
То, что сегодня капает на землю, попадет в место, откуда можно забрать нефтепродукт примерно через десять лет. Значит, сейчас здесь имеют дело с "грехами" предшественников. Параллельно на заводе реализуется программа уменьшения и исключения попадания нефтепродуктов на грунт.
- Мы принципиально отсекаем все утечки, - говорит Сергей Никифоров. - Надо выносить из земли трубопроводы, очищать грунты сверху, строить защитные желоба. Здесь одним махом успеха не добьешься. Удовольствие дорогое, коммуникаций много. Программа рассчитана на пять лет, начали ее реализацию в 1999 году. Пока идем по графику. Правильная организация контроля за сбросами позволила снизить количество потерянных стандартных нефтепродуктов с 60-80 тысяч тонн до 36 тысяч тонн в год. Во-первых, все это не попадает ни в землю, ни в стоки. А во-вторых, положительно влияет на экономические показатели НПЗ. Заводской нефтепромысел свернем лет через десять, сырье закончится.
Практически любое предприятие отнюдь не улучшает воздух, а НПЗ - тем более. Положение осложняется тем, что самарские кварталы с трех сторон подступили к заводу. Здесь действует экологический мониторинг, постоянно идет контроль за выбросами на производстве, за качеством воздуха внутри и снаружи промышленной зоны. Но контролем дело не ограничивается.
Сейчас, например, НПЗ переходит на крупнотоннажные резервуары с закрытой системой газоуравнивания. То есть емкости герметично закрываются, и все избытки или недостатки давления внутри них компенсируются либо подачей, либо откачкой газа. Такая система объединяет четыре резервуара по двадцать тысяч тонн. Раньше львиная доля загрязнений воздуха приходилась именно на открытые резервуары. Емкости на 20 тысяч тонн каждая изготовили в России, автоматику и компрессоры закупили в США. Кстати, о деньгах. В прошлом году на природоохранные мероприятия завод потратил около 22 миллионов рублей. В нынешнем сумма возрастет до 24-25 миллионов рублей.
На заводе разработана десятилетняя программа по охране природы, расставлены четкие приоритеты. Упор сделан на развитие производства с использованием новейших достижений науки и техники параллельно с внедрением ресурсосберегающих процессов.
Вот пример, может быть, и не очень масштабный, но весьма показательный. На НПЗ начали модернизацию водозабора на Волге. Насосы здесь работают 1943 года рождения, поставлены они еще по ленд-лизу. Правда, американского там почти ничего не осталось, большинство деталей готовят умельцы из ремонтных организаций. В ближайшие месяцы купят и установят два насоса, всего их нужно четыре или пять. В результате повысится надежность. Экономия электрической энергии составит 24 процента. А ведь чем больше мы жжем электричества, тем больше загрязняем атмосферу, я уж не говорю о себестоимости конечного продукта.
В общем, лозунг простой: получать более качественную продукцию с меньшими затратами и резким сокращением воздействия на природу. Это принципиальная позиция НК ЮКОС. Только в прошлом году нефтепереработчики компании затратили на модернизацию 1,8 миллиарда рублей.
... А теперь вернемся к промышленным стокам. Удивительный факт: если сравнивать качество воды, которую завод сбрасывает в Волгу, с параметрами госта на питьевую воду, то по ряду показателей стоки оказываются чище в десять раз! Выходит, в реку возвращают воду более чистую, чем забирали из нее!
Те отстойники, которые в начале экскурсии по заводу показывал мне Сергей Евгеньевич, - лишь первая механическая стадия в сложной системе очистки воды. После этого она проходит полный цикл биологических очистных сооружений, стоки очищают микроорганизмы, они просто питаются органикой. Есть еще дополнительный блок очистки высшей водной растительностью, а в самом конце вода обеззараживается ультрафиолетом. На сегодня это практически самая совершенная технология очистки промышленных стоков.
Самым экзотическим для меня оказался цех, где воду очищают южноамериканские цветы. Собственно, это и не цех даже, а оранжерея, где в бассейнах живут эйхорнии, которые для своей жизнедеятельности использует нефть, - кулы, панкрациумы, калы, гиацинты. Некоторые из них красиво цветут. Чудеса, да и только...
- Использование растительности делает нашу воду практически живой, - считает Сергей Никифоров. - Тем не менее мы пропускаем ее еще и через установки с ультрафиолетом. Правда, погибают не только возможные болезнетворные микробы, но и полезные. Но мы не хотим рисковать.
Хорошо бы такой подход к делу был у всех. Как считают экологи, до 60 процентов промышленных стоков в Волгу вообще не проходит очистки. Их сбрасывают тайком. Ну а что касается воды, очищенной в том числе цветами, то я мыл ею руки. Прозрачная, не пахнет, но пить я ее все же не рискнул.
Может, и зря. Вот предшественник Сергея Никифорова пил и - пошел на повышение.
14:24
Шольца напугал «Орешник»
