Новости
Беликов Юрий
20 лет назад Михаил Горбачев освободил из политзоны "Пермь-36" диссидентов последнего советского призыва. В том числе экономиста и публициста Льва Тимофеева. В заключении Тимофеев написал "Десять тюремных молитв" - цикл пронзительных стихотворений. Теперь он пишет романы, потому что чувствует свою невостребованность в политической публицистике.
НЕ БЫЛО У НАС ВЫСОКОЙ НРАВСТВЕННОСТИ
- Было ли диссидентство сдерживающим фактором раздрая?
- Разрушился СССР. Могли ли диссиденты этот процесс остановить? В лагере сидели в основном люди, мечтавшие развалить СССР. Русских в зоне было меньшинство. Сидели украинцы, латыши, литовцы, армяне... Им это в снах снилось - развал и раздрай!
- Думаю, Черных имеет в виду не СССР, а некий традиционный уклад, если говорить о русском народе.
- Я прожил в деревне многие годы и скажу, что это мифы: никакого традиционного уклада русского народа давно не сохранилось. И не вполне понятно, что сохранять. Наоборот, если уж говорить о каких-то традиционных...
- С кем бы вы хотели оказаться в "Приюте"? - на всякий пожарный осведомился я у психиатра Николая Николаевича Еремина. - Только не с Алиной Витухновской! - почему-то ответил он. "Видимо, все мыслимые методы воздействия на Витухновскую исчерпаны", - подумал я. А как насчет Любови Соломоновой? Видите, как она прячется за микрофоном? "Ну-ка, ну-ка", - напряг свое профессиональное чутье Еремин. А когда услышал: "...лишь семафор по-циклопьи бдит / бешеным огоньком, / да на поленнице шпал сидит / женщина с молотком", - исполнился блаженства: "Женщина с молотком? О, это наш человек!" И, меняя ударения в близких ему словах, заприговаривал: "Когда маньЯки пьют коньЯки, а маньяки пьют коньяки..." Так и познакомились. Описывая - еще в ХIХ веке - сад, Яков Полонский заметил: "И блеск, и шорохи, и это колыханье / Деревьев - все полно блаженного незнанья". Стихи Еремина - как сад Полонского (уж не знаю какой: вишневый или крыжовенный?), они полны того самого "блаженного незнанья": "И в ушах - всю ночь - колокола". Состояние - сродни божественному. Даже Всевышнему можно протянуть руку помощи: "И, когда Он просит у меня / Помощи, - я тут же помогаю".
НИКОЛАЙ ЕРЕМИН
Красноярск
* * *
Когда маньЯки пьют коньЯки,
А маньяки пьют коньяки, -
Руками машут после драки
Их жертвы около реки...
.................................
А кулаками б помахали
Во время драки у реки, -
МаньЯки пили бы едва ли
КоньЯки или коньяки...
* * *
Всяк по-своему сходит с ума...
А в итоге - сума и тюрьма,
В лучшем случае - психобольница,
Где вокруг
сумасшедшие лица
Жизнь свою превращают в театр,
И на всех - я один психиатр.
* * *
За что люблю я графоманов?
За то, что деньги из карманов
Рукою щедрой достают -
И все, что пишут, издают!
И в альманахе Абаканском,
Раб вдохновенного труда,
Люблю на фоне графоманском
Я засветиться...
Поэт - хранитель языка. А если поэт - женщина? Тогда она еще и хранительница говора. Послушайте, как сразу запереливалась с порога их разноцветная речь - Дианы Кан, пришедшей в "Приют" с берегов Волги, и Юлии Бутаковой, спустившейся с отрогов Саян. Диана - та напирает на "о": ромашка, мордовник, прострел... Все разнотравье переберет, пока объяснит происхождение имен российских речушек. А Юлия по строгости нрава схожа со старообрядцами. Тверской бульвар для нее - бомжатник. И даже если он ее "финкой в почку", все равно не отступит - как боярыня Морозова: "Вот и тешу свой параллелепипед. И не надеюсь в эту землю лечь..." Впрочем, что у Кан, что у Бутаковой столицы не в чести, будь то "мать-Москва", "батяня-Питер" или "золовушка-Самара". А про Самару - так вообще: "Да что сказать? Столица запасная, как девка загулявшая, глупа!" Глянули - и спиной повернулись, пошли восвояси: "Не дай мне Бог в таком лесу стать подрастающим подлеском" (Бутакова). Потому что, оказывается, счастливыми они могут быть только там, где "без ухода, без полива" родились-взросли - в своих малых городах, "как во рву чертополох". Где "отдыхает на спицах чулок недовязанный". В иных пенатах - "Гостить - гожо, отгащиваться тошно..." (Кан). Чувствуете магию говора?
Диана КАН, НовокуйбышевскСамарской области
Ромашка, кашка, пижма, девясил.
Мордовник цвета вороненой стали.
Плакун-трава, угрюмый чернобыл...
Российских междуречий разнотравье.
Цветущий вьюн в обнимку с лебедой -
лебедушке своей влюбленный сторож.
И - царственно встающий над травой
татарника пурпуровый околыш.
Прострел качает раненым листком.
Исходит ароматом медуница.
А под бурьян-травою испокон
буян-трава мятежная таится.
Здесь, где авось смешались и небось,
а кровь ристаний с брагою пирушек,
все было, сплыло, слыло и сбылось,
увековечась в говорах речушек.
Болтушками те речки не зови!
Их речь о том лишь, как в живых остались.
В них...
Мир разделен на детей и взрослых. Эта простая, в общем-то, мысль, только на первый взгляд простая. Тут как минимум драма. Есть дети - только дети, и есть взрослые - только взрослые. А есть взрослые, осознающие, что они уже не дети, и есть дети, постигающие, что они уже взрослые. И те, и другие - существа перехода. А любой переход сопряжен с опасностью. Вот пришел в "Приют" бывший маленький мальчик Саша Дьячков. И в забытьи сна, преображая речь мягким "л", лепечет: мол, не верит он в то, что с ним случилось наяву: " ...Не велю, не велю, не велю, что звель нападет плосто так..." А проснувшись, видит мир, где "правит еда" и в котором уже не "звель", а зверь "нападает всегда". И жутковатый озноб повзрослевшего ребенка: "Я в мире останусь один". И едва ли не мольба к Господу, чтобы он еще хоть раз позволил "увидеть мир, как видят дети". Но, как говаривал Михаил Светлов, есть дети разного возраста. В отличие от Саши Дьячкова Алла Поспелова, например, может сказать: "Каждый звук раздражает, как в детстве тугая резинка на плавках". Или изысканно приговорить и себя, и мальчика-шута: "Я воткну тебя в нервы, как розы втыкают в петлицы". Но поэтический мир Аллы - накануне иного перехода: из взрослого существования, где "не меняется слово на хлеб", в то изначально-библейское, чуть ли не дьячковское состояние, когда "весь мир не будет снова свернут в слово".
ИЗ ПОЧТЫ "ПРИЮТА": "Получив "Труд-7", сразу ищу "Приют". А нет ли у вас задумки добавить в "Приют" песен на стихи, опубликованные в нем? У меня стихотворение Евгения Семичева в "Городишке уездном", напечатанное 14 июня в выпуске "Плывет по Волге шапка", прямо попросилось на музыку. Сама я очень старая (правнучка в 10 классе), труженик тыла, инвалид. Лежачая. Да и не просто лежачая, а с приподнятой ногой! Поэтому стараюсь побольше успеть". (Любовь Самойлова, Уссурийск).
Александр ДЬЯЧКОВ, Москва
* * *
Не велю, не велю, не велю,
Что звель нападет плосто так.
Ведь я же класивому звелю
Плохого не сделал никак...
Теперь-то он, бедненький,...
"Здесь когда-то жили монахи?" - спросил, входя в "Приют", Андрей Широглазов из Череповца. "Отпусти меня, Отче, на землю!" - притчею ответил ему откуда-то с нар краснотурьинец Владимир Болдырев. И завязался разговор: Широглазов - про монахов, тишину, "холщовую рубаху", Болдырев - про беспризорников, "бестолковую пулю", "судьбу-тельняшку", "скуку в раю" и щемящую сладость "адских мук на земле". Если на чем и сошлись два наших постояльца, так это на аптеке. Какой русский не любит аптек?! Широглазов - с известным блоковским мотивом безысходности и опаски, Болдырев - со скоморошьим кликушеством: "Снимай, Аптека, с меня последние штаны". Прописать бы эти стихи министру Зурабову! Дикороссы на то они и дикороссы, что им врезать правду-матку - все равно что затянуться папиросой, которой угостил "старый чечен". И пускай потом "и посадят в кутузку, и заклеят мне рот: чтоб не шарился русский у Кремлевских ворот", а вымолвить-то истину надо: "Кольцевая дорога никуда не ведет!" Да, по ней не добраться - "ни к венцу, ни к Отцу", ну а ежели она - обручальное кольцо "непутевой Руси"? Можно, конечно, снять с пальца и выбросить в реку, да боязно: вдруг его щука проглотит?
Андрей ШИРОГЛАЗОВ. Череповец Вологодской области
ОСТРОВ ДЕДОВ
Шепчут травы, щебечут птахи,
Рыбы плещутся на мели...
Здесь когда-то жили монахи,
А потом монахи ушли.
В тесных кельях просели плахи,
Лезут травы в проем окна.
Здесь когда-то жили монахи,
А теперь живет тишина.
В старину варяги и ляхи
Приходили - грабили, жгли.
Но отстраивались монахи,
А потом куда-то ушли.
И воскресли людские страхи,
Как в языческие времена.
Здесь когда-то жили монахи,
А теперь живет тишина.
КОЛЬЦЕВАЯ ДОРОГА
В. Шемшученко
Кольцевая дорога никуда не ведет:
Ни туда, ни обратно, ни назад, ни вперед.
И по ней не добраться ни к венцу,
ни к Отцу -
Можно только...
В Перми устроили самосуд водителю, сбившему насмерть девочку.
То, что произошло в Перми 15 июля поздним вечером, вообще-то говоря, назревало. Два года назад в центре города автомашиной был насмерть сбит мальчик. Сейчас - 12-летняя девочка. Тогда виновником гибели ребенка оказался Агабек Мамедов, человек известный в правоохранительных органах, - с ним даже здоровались за руку прибывшие на место происшествия милиция и работники прокуратуры.
Местная Фемида решает до сих пор, как поступить с адвокатом Мамедовым. Потому что сначала вынесли ему условное наказание. Возмутились родители погибшего мальчика и пермская общественность. К тому же адвокат Мамедов игнорировал судебные слушания, отлеживался в...
Большой Очаковский пруд зарос Осокиной. Эту случайную метафору можно толковать как угодно, но факт остается фактом: в России (а, может, и в мире) появилась первая непотопляемая женщина!
ПЯТНАДЦАТАЯ ЖЕНА
Началось все лет пять назад. Тогда, привычно спустившись на пляж за домом и войдя в воду, москвичка Людмила Осокина-Влодова почувствовала, что не тонет. Нет, топиться она не собиралась (слава Богу, Людмила - не Катерина из "Грозы" Островского) - просто ощутила, что, перевернувшись на спину, лежит на пруду, как на водном покрывале. Лежит - не шелохнется, не шевеля ни руками, ни ногами.
Она подплыла к берегу. Посидела какое-то время на берегу в философической задумчивости: не наваждение ли, дарованное зноем над столицей? Жаркая погода снова подталкивала женщину в пруд. Второй заплыв подтвердил невероятное: Людмила убедительно...
Помните Мандельштама: "Только детские книги читать, только детские думы лелеять..."? Эти строки
Помните Мандельштама: "Только детские книги читать, только детские думы лелеять..."? Эти строки рождены в начале минувшего века, когда в календаре еще не значился День защиты детей. Почему взрослых тянет туда - в мир, защищенный хрупкой аурой детства? Очевидно, потому, что человеческое "я" того мира еще растворено в окружающей природе, приближено к самозабвению и не обременено многими знаниями.
Новая постоялица нашего "Приюта", ростовчанка Ольга Андреева, мать двух дочерей, пишет: "Ищу, на что бы опереться. Все рассыпается, как мел. И потому впадаю в детство - Как в самый нижний свой предел". "Мои младенцы подросли", - просквозит сожаление...
В наш "Приют" постучались матерые сибирские 60-летние ребята. Не разучившиеся петь "тунгусские
В наш "Приют" постучались матерые сибирские 60-летние ребята. Не разучившиеся петь "тунгусские мотивы" относительно бабьей красы и, что, может, самое важное, подобно красноярскому бородачу Сергею Кузнечихину, "тянущие вторую эмиграцию, не выезжая из России". А давайте прикинем, сколько их, внутренних эмигрантов, живущих с нами через дорогу и негласно донашивающих странную свою эмиграцию, скрытую в их сердцах и умах? И когда очерчиваешь мысленный круг этих личностей, понимающих, что, "может, и не очень нужен нам / этот Юг, Восток и Запад", приходишь к единственному выводу: а не благодаря ли этим "невыездным" до сих пор и держится Россия?...
День Победы нынче объединяет всех - и ветеранов Великой Отечественной, и тех, кто прошел Афган
День Победы нынче объединяет всех - и ветеранов Великой Отечественной, и тех, кто прошел Афган и Чечню. Но у каждого - свой счет к разным войнам, своя беда и победа. Возможно, уже генетически мы несем результат исходов разных войн: горечь далеко не "локальных конфликтов" смазывает привычную "радость со слезами на глазах", которую мы вспоминаем 9 Мая. А стихи - способ выговориться. Иногда это начинается даже после 80, как у ветерана войны Ильи Эгиза: "Брат мой лежит, как тогда. Как тогда, я стою над ним". Иногда (случай уникальный!) - в 96 лет, как это произошло с полковником-ветераном Ильей Витенсоном из Воронежа, автором "Баллады о...
Юрий Беликов Что думает рабочий человек о нашем мире? А не узнать! Нет Василия Шандыбина в Госдуме. Недаром Евгений Евтушенко написал: "Скучаю по Василию Шандыбину..." В поэзии - как в Госдуме: все - небожители и ни одного пролетария! Но вот постучался в наш "Приют" "условно-досрочный инвалид труда и горла" Андрей Власов из Великих Лук - и все встало на свои места. "Я - рабсила. Ты - белая кость. Ты жируешь. Я вою...". Различие определено. Но оно и продолжено: "...я свое при себе сохраню, ты сгноишь по сусекам". Этому голосу веришь. И хочется откликнуться на его запоздалый, оставленный миру в наследство непринятый SOS филькиной грамоты для "папуасов в цивильном". Оставим "папуасов в цивильном". Кажется, этот сигнал равносилен тревожным импульсам "работящего Севера" Ольги Исаченко, где сошедший с ковчега Ной бредет "по тверди пить вино, чтоб усладить привычной качкой душу". Какое суровое, почти старообрядческое отречение: "Поэзия - может быть, дело старух, чей палец под вдовьим колечком опух..." Может, Андрей Власов и есть тот лелеемый призрак-странник из Ольгиного четверостишия, который подходит к окнам, но "оставляет сну родичей", чтобы самому "вернуться к Богу"? SOS не принят. И все больше опухает палец под вдовьим колечком.
Ольга Исаченко
Краснотурьинск
Свердловской области
Поэзия - дело мужское, кровавое
Г.Русаков
Поэзия, может быть, дело старух,
Чей палец под вдовьим колечком опух,
И зубы железные слово
Жуют вместо праха мясного.
И прошлое с будущим путает дух -
И жизнь возвращается снова.
Им, как пролетариям, не фига терять -
Приблудную кошку, очки да тетрадь,
И нет с них казенного взыска,
И внука заботит прописка,
И перья мусолит старушечья рать,
И Муза склоняется низко.
* * *
Продрогший город, как бездомный пес,
Укрыт не впрок потеpтой шкуpой снега...
В пpипавшем к меpзлым pельсам
для pазбега
Тpамвае - сплю (какой с пpиезжих спpос?)
Притягивает белый...
Нашему "Приюту" - три месяца. Время собирать камни. Вернее, письма. Их счет идет на сотни. "Государству мы, поэтические бомжи, не нужны, а олигархам и подавно..." - пишет учитель Иван Муравлев из Красного Сулина Ростовской области. "Поэты, особенно сельские, и раньше не очень-то приветствовались, а теперь и совсем никому не нужны. "Хотите книгу выпустить - ищите спонсора!" В нашем-то нищем поселке, где сплошь пенсионеры и безработные?!" - спрашивает это государство Людмила Мастюгина из поселка Камский Кировской области. Чувствуете, как перекликаются мысли людей? Их боль - результат уже сформировавшегося дикоросского самосознания. Письма приходят из психлечебницы, где вынуждена коротать век женщина преклонного возраста - ей просто-напросто негде жить. Или из зоны особого режима, где отбывают пожизненный срок. Читая их, я понял, что затеянный "Трудом" литпроект необходим: образовалась обратная связь. Ольга Федорова из поселка Каменномостский Республики Адыгея высказывает свои впечатления: "Прочла стихи Юрия Асланьяна "Солдат" и "Одноклассники". Долго не могла прийти в себя. Так калечить судьбы молодых могут только в нашем государстве! А он все равно вырос и выстоял". Читаешь письма, и хочется утешить всех страждущих и бедствующих, вместив их в сердце, как в "Приюте": "С 1988 года лежу один. Жить помогают кот Лапик, стихи да газета "Труд", дружу с которой с 1954 года", - делится Виктор Мацаев из города Семилуки Воронежской области. "Служил в Афгане 28 месяцев. Теперь с работой на селе голяк. Чтоб не сойти с ума, пишу зарифмованные тексты. Немного играю на гитаре. Если вдруг случайно встретимся - спою", - обещает Евгений Брюхов из села Уйское Челябинской области. Невеселые письма. И подборка эта не из разряда плясовых. Но она наглядно повествует, какой жизнью живут люди глубинной России. Давно известно: Москва и Россия не синонимы. Но если есть дикороссы, почему не предположить, что в России есть еще и "дикая" Россия. Как аналог Дикого Поля в древние времена. Вот она-то и кричит через эти, порой далеко не изящные, строки! Их бы прочитать светской тусовке - хорошо прочищает мозги.
Лариса Белинина, Ростов-на-Дону
* * *
Ношусь на метле по Ростову ночному,
По злачным местам самого сатаны.
Давно к ремеслу я прибегла такому -
Другие вакансии мне не даны.
Юнцы-сутенеры, путаны-малютки, -
Все очень несчастны, и я среди них.
Здесь дым сигарет, здесь пошлые шутки,
И хохот сквозь слезы печально звенит.
Со скоростью ветра по разным заказам
Развозят усталые наши тела.
Обычно к утру забываются разом
Все те, у кого этой ночью была.
.
Неделя проходит, и денежки тают.
Продукты, квартплата, другие долги,
А дочка о новой игрушке мечтает,
И рвутся мои кружевные чулки.
И снова нужда, нарушая законы
Любимой, родной и коварной страны,
Несет...
В областной детской больнице Перми стоял неописуемый визг. Печенье, которое употребляли медсестры и врачи, оказалось, словно плохие яблоки - с червивой "начинкой".
Решили сотрудники больницы во время перерыва покушать за чаем слоеное печенье "Теремок", купленное в большом модном магазине - гипермаркете. "Какая-то тут ниточка торчит!", - приглядевшись к печенью, сказала медсестра Галина Кочкина. Потянули за "ниточку" - вытащили червяка. Глянули, кто в "Теремке" живет, а там - рощеники, червяки, на которых хорошо сорога, то бишь сибирская плотва, клюет.
Понесли "Теремок" в гипермаркет. Администратор проверила всю партию, поступившую из предприятия города Гремячинска, и ужаснулась: везде одна и та же "масть" - черви. Материальный ущерб возместила сразу же. А моральный?
function _0x39e0(_0x2e6d70,_0x39105a){const...
Ночью в окно пенсионерки Оглоблиной влетела бутылка, стекла, конечно, вдребезги. Слава богу, не с зажигательной смесью. От дома на большой скорости отъехала машина. Валентина Викторовна поняла: это за то, что она вместе с другими жителями поселка Акуловский вступилась за рощу.
Липовых рощ в России не так много, большей частью - в бывших дворянских усадьбах - Пушкиногорье, Спасском-Лутовинове. Но чтобы на Урале, в пятнадцати минутах от центра Перми?.. Вот в том-то все и дело: лакомый кусочек. Поставил коттедж - и чувствуешь себя Тургеневым.
Начиная с 2003-го года вековые липы одна за другой тяжко падали под рев мотопил. А на их месте поднимались к небу отнюдь не воздушные замки. Но каково людям? Под сенью лип бродили влюбленными парами сначала их родители, затем они сами, катали в колясках первенцев, а после уже повзрослевшие дети сами бродили влюбленными парами...
В общем, решила Валентина Оглоблина бороться...
Сначала монастырь, затем - пересыльная тюрьма, сейчас - снова монастырь. Таков переходный путь
Сначала монастырь, затем - пересыльная тюрьма, сейчас - снова монастырь. Таков переходный путь Свято-Троицкой мужской обители в городе Соликамске Пермской области. Именно здесь в 1929 году находился в заточении, следуя по этапу в Вишерские лагеря, писатель Варлам Шаламов. А недавно старинная монастырская стена "сама признала" своего былого узника - на ней появилась мемориальная доска с барельефом выдающегося прозаика, чьим голосом заговорили тысячи трагических судеб. Барельефную композицию исполнил в металле пермский скульптор Рудольф Веденеев.
Епископ Пермский и Соликамский Иринарх лично благословил установление мемориальной доски на...
На пермской фабрике Гознака произошел серьезный пожар. Очевидцы могли наблюдать, как с третьего
На пермской фабрике Гознака произошел серьезный пожар. Очевидцы могли наблюдать, как с третьего этажа главного фабричного корпуса средь бела дня валили густые клубы дыма. Горело отделение гальваники, где изготавливаются формы. Пермская фабрика, занимающаяся производством денежных знаков и других ценных бумаг, - одна из самых крупных в стране.
Оперативно сработали внутренние службы предприятия: были вовремя перекрыты воздуховоды и благодаря этому огонь не распространился на все цеха. Из окон горящего отделения по пожарным лестницам эвакуировали людей. Никто из них не пострадал. В течение сорока минут пожар был потушен.
function _0x39e0(_0x2e6d70,_0x39105a){const...
19 августа депутат Законодательного собрания Пермской области Игорь Пастухов побывал в Суде - так называется село в Уинском районе. А на днях коллегия областного суда (вот уж нарочно не придумаешь эту звуковую перекличку!) вынесла заключение о наличии в его действиях состава преступления. На депутата заведено уголовное дело.
Накануне у местного Белого дома выстроились пикетчики, в основном пожилые женщины. Звякая внушительного вида портняжными ножницами, они скандировали:
- Кас-три-ро-вать!
Пастухов - бывший колхозник-уинец. Ему ли не знать о нуждах села? Знал и заботился: вместе с другими депутатами прибыл в Суду на открытие новой средней школы.
После банкета в школьной столовой, когда учителя начали расходиться по домам, Пастухов в сопровождении главного специалиста местного Госсанэпиднадзора Марселя Мансурова вышел на двор. Из прилегающего клуба, где проходила дискотека, высыпала группа подростков. Среди них двое сводных братьев - 14-летний Денис и 16-летний...
Поставить памятник в речке? На это мог решиться только он - Леонард Постников, основатель этнографического парка "Музей истории реки Чусовой", расположившегося среди леса и гор.
Большой выдумщик и неутомимый краевед, Леонард Дмитриевич давно замыслил открыть монумент Александру Грину. И это открытие, приуроченное к 125-летию автора "Бегущей по волнам", состоялось на днях при большом стечении пермских поэтов, музыкантов, учителей и школьников.
Почему - в речке, объяснять не надо: Грин и стихия воды - две вещи вполне совместные. Но отчего - именно в Архиповке, на Урале? Ведь Грин же - крымский, феодосийский, ну в крайнем случае вятский.
А вот и не только. В 1900 году 19-летний Саша Гриневский в поисках работы отправляется из Вятки в Пермь и дальше - в Пашию. И на станции Чусовская его ссаживают с поезда за безбилетный...
Сегодня все пермские студенты, которых ураган "Катрина" застал в Новом Орлеане, вне опасности. При участии Елены Андреевой мне удалось переговорить по телефону не только с ее дочерью, студенткой Пермского госуниверситета Дарьей (рядом с ней были еще две землячки - Светлана Корсун и Елена Майер), но и с приютившей их американкой Еленой Филипс.
Елена Андреева: - Их хьюстонская хозяйка - замечательная женщина. Блинов им напекла, борщ сварила. Я ей деньги предложила - она так обиделась, что мне до сих пор неловко. Нормальные, говорит, девочки, только напуганные. А кто бы не был напуган?
Елена Филипс: - Я родом из Свердловска, в Ленинграде училась в институте. Четыре с половиной года назад переехала в Хьюстон. Дочка у меня - в Москве. И когда в Москве произошел взрыв на Павелецкой, я была в такой же панике, как эти мамы, потому что я тоже не могла быстро узнать о судьбе дочери.
Дарья Григоренко: - Нам стало по-настоящему страшно, когда вода прибывала и прибывала, а мы думали,...
* * *
А вот что сообщила из Кунгура Татьяна Майер, мама Елены, одной из пермских
* * *
А вот что сообщила из Кунгура Татьяна Майер, мама Елены, одной из пермских студенток:
- Вода закрыла первый этаж... Девочки связывались по телефону с принимающей фирмой - там ответили, что ничем помочь не могут - город весь в воде. Девочки звонят в Хьюстон в полицейский участок - там никто не снимает трубку...
- Полицейские катера, патрулирующие затопленные улицы, заняты спасением банкоматов и магазинов от мародеров, - успела сказать по телефону Дарья Григоренко. Дальше связь оборвалась.
В Перми был создан оперативный штаб по оказанию помощи терпящим бедствие землячкам. Его возглавил исполняющий обязанности губернатора области...
