Известно о них не так уж много. Родились все в соседней деревне Большой Пинезь того же Можгинского района. Отец их Никанор Федорович на пару с братом Игнатием ходатайствовали о выделении земельного надела, чтобы прокормить семью. Разрешили здесь же рядом вырубить и выкорчевать лес. В 1928 году Сидоровы основали выселок, который назвали в отличие от родной деревни - Малый Пинезь. Никанор Федорович сначала отделил старшего сына Петра, потом Павла, Федора. До 16 дворов разросся выселок.
Все Сидоровы как один вступили в колхоз имени Первого мая, отец был председателем. Трудились истово, так, что выращенный на скудных песчаных почвах урожай ячменя на районной выставке представляли. И другим мастерством отличались. Петр - искусный плотник и, если где печь клали, его приглашали. Арсентий - умелый охотник. Павел вместе с Петром бортничеством занимался: медовые кадушки не пустовали никогда. Яков - тот красиво пел и на гармошке играл. Бегун, прыгун, "ворошиловский" стрелок. Его в армию первым проводили в 1939-м. Через год - Александра. В 1941-м только-только управились с посевной, как пришел срок службы Арсентию. А там - война. И в августе 1941-го мобилизовали уже 35-летнего Петра, отца двоих детей...
С фронта письма приходили в Малую Сюгу редко. А вот скорбные извещения - ошеломляюще часто. Сперва - о пропавших без вести Петре и Арсентии. Погибли они, как впоследствии выяснили после долгих поисков в архивах местные следопыты, в том же 1941-м. Потом - похоронка на Александра, последнее письмо от которого пришло еще в июне из Бреста. А погиб он в августе.
В сентябре забрали Федора. Он жал хлеб, когда в поле прибежала заплаканная жена с повесткой из военкомата. В мае 1942-го призвали 19-летнего Василия, следом за ним и Павла. Оставался дома последний, восьмой брат - Алексей. Он ушел в феврале, парню только что исполнилось 18. Алеша и до фронта не успел доехать - эшелон разбомбили у Великих Лук...
Письма от Якова получали до осени 1942 года. А в первые дни нового года опять Сидоровым извещение: "Ваш сын, гвардии сержант Яков Никанорович, убит 21 декабря 1942 года при выполнении боевого задания..." Случилось это под Сталинградом.
Василий погиб в жестоком бою за село Новоямское на Курско-Орловской дуге. Там и похоронен. Незадолго перед тем был награжден медалью "За отвагу".
Вот как описывает тот бой его участник Михаил Шкиря: "От артиллерийской канонады земля дрожала и заваливались траншеи. Земля поднималась в воздух на несколько метров. Пыль застилала солнце, как при затмении. Дышать было нечем. Это была каша. За два часа боя мы потеряли 33 танка и почти 2/3 численности батальона..."
Из восьми братьев один Павел хоть искалеченным, но вернулся с войны. Но и он вскоре умер от ран. И остались старики Сидоровы с пятью солдатскими вдовами и сиротами - с восемью внуками и внучками. А потом им и вовсе пришлось перебираться из обезлюдевшего Малого Пинезя, объявленного неперспективным, в Малую Сюгу. И эта деревня, как тысячи других, обливалась слезами - на фронт ушли 198 человек, вернулись 67.
А я невольно думаю о том, что увидели бы и услышали братья Сидоровы (случись вдруг такое чудо) сегодня на той земле, за которую они отдали свои жизни...
* * *
- Девочка, - спрашиваю на деревенской улице десятилетнюю Аню Моромову, - когда началась Великая Отечественная война?
- В 1941-м. Числа не помню.
Тот же вопрос задаю в районном центре Можге Светлане и Надежде, продавщицам, недавно окончившим школу.
- Кажется, в 1942-м...
Ответы типичны для нашего времени. Руководитель местного музея "Набат памяти" Светлана Горошникова вздыхает:
- Сегодняшние ученики войну проходят вскользь, ее для них как бы и не было. И дети нам вопросов о тех страшных годах не задают. Послушают, помолчат, разойдутся. Война - это другое: Чечня, Афганистан...
Заведующая отделом районной библиотеки Наталья Юкина рассказывает, что читают сегодня подростки: "Детективы из серии "Черный котенок", разные страшилки. О войне? Почти ничего, из школьных программ эти произведения ушли..."
Что ж, может быть, и не в датах дело? Не "пересолили" ли в предыдущие десятилетия, заставляя юных пионеров заучивать десятки цифр и названий по поводу каждого юбилея? Важно, чтобы помнили о живых людях...
* * *
В ветхом домике по улице Наговицына в Можге живет дочь одного из погибших братьев - Валентина Васильевна Сидорова. Пожилая женщина с трудом открывает дверь в крошечную, чистенькую "до синевы" квартирку. Миниатюрный холодильник "Минск", купленный еще в середине 80-х, сервант без стекол со скромной стопочкой тарелок, фотографии отца, матери, портрет президента В. Путина, горстки укропа, что сушатся на железной кровати к зиме, - вот весь интерьер.
- А вы знаете, - говорит мне хозяйка, - моя мама, Зоя Федоровна, тоже была Сидорова. И ей даже фамилию не пришлось менять, когда замуж выходила. Два ее брата - Андрей и Михаил - погибли на войне.
И начинает рассказывать про свою жизнь. Как мама много лет выходила на дорогу, ждала своего силача Василия. Как плакала, заслышав звуки гармошки, ведь на ней так любил играть ее молодой, не успевший состариться супруг. Про то, как за папу получала 15 рублей пособия. Про то, что из-за болезни не может из дому выходить, а пенсия у нее по инвалидности (вторая группа) - 826 рублей...
- Да что тут такого - выкручиваюсь. Лишь бы пенсию не задерживали. Мне в том году два раза давали материальную помощь по 100 рублей. Что захочу, то сноха мне покупает. С пенсией колбаски принесет, пряников полкило - они теперь дорогие, три килограмма сахара-песка, два килограмма окорочков. На месяц хватит - надо только продукты на все дни распределить. В долг ни у кого просить не буду...
Тут почувствовался характер Сидоровых. И в том, как похвалилась дочь защитника отечества, что и сама "путевым" работником была, уборщицей в медучилище - показав две пожелтевшие грамоты.
- А школьники или кто-то из социальных служб к вам приходят?
Валентина Васильевна головой покачала в ответ: кому, да и зачем приходить, мол... А еще ждет моя собеседница прибавки к пенсии в размере 8 процентов, что обещана с августа. Может, на лишний батон в неделю хватит. Что на все это скажешь? Таких Сидоровых - сколько по стране?
* * *
Малая Сюга. У правления колхоза "Ленинский путь" к семи утра собирается вся немногочисленная артельная рать. Человек двадцать - бригадиры, доярки, агроном, бухгалтер. Как дела в хозяйстве, где урожайность зерновых в 10 центнеров, можно судить и без экономического анализа, хотя бы по одежке колхозников. Рваные тапочки, галоши. Замасленные дырявые куртки. Последний раз деньги от родного "Ленинского пути" народ получал на праздник окончания сева - "гырон-быдтон" - по сто рублей на брата. До этого то ли год назад, то ли два что-то давали... А последний трактор "Беларусь" купили в давнем уже 1995-м, и достался он лучшему механизатору - трезвеннику, внуку погибшего Павла Сидорова - Павлу Соковикову.
Рассаживаются хозяева земли удмуртской на лавочках, достают дешевые сигареты, и начинается общий разговор на близкие всем темы.
- Надо траву успеть скосить, пока хлеба не поспели...
- Машинное масло такое привезли, что давление в двигателе упало...
- А Васька Баранов, помнишь, напился и под трактором заснул. Слепни здоровые, с палец, кусают, а ему хоть бы хны. А как стали разливать - тут же вскочил...
- Надо было тише булькать...
- Петр Алексеевич, - тихо спрашивает подошедшего председателя Соколова ударник Павел Соковиков, - хоть немного денег дал бы, а то ведь изорвался весь...
- Нету, Паша, извини.
Что происходит сегодня на земле Сидоровых, председатель, который всего полгода как занимает свою должность, постарался мне объяснить потом, наедине:
- Молоко сдаем по цене 4,60 - ее откуда-то сверху спустили и нас, как и встарь, не спросили. Литр солярки нынче вдвое дороже. Отборную говядину Увинский мясокомбинат забирает по 42 "рэ". Себестоимость - на червонец больше. Запчасти - вообще запредельно. Одно колесо на "Беларусь" (резина) - 4 тысячи, диск сцепления - 4 с половиной. На топливо уходит половина расходов. "Ну почему государство позволяет так взвинчивать на него цены и почему селянам не помогает?" - продолжает ругаться Соколов. На электричество идет каждый четвертый рубль. А сами энергетики колхозу ничего не платят, хотя всю землю истыкали высоковольтными мачтами. Газовики - те бесплатно оттяпали у "Ленинского пути" больше 20 гектаров - построили компрессорную станцию, через которую гонят топливо в Европу...
- Но вот же в соседнем колхозе "Россия", - пробую я перебить, - не сырье сдают, а готовой продукцией торгуют. Колбасой, например. Вы лучше меня об этом знаете. Что же мешает, Петр Алексеевич, переработку наладить, попытаться из нищеты вылезти?
- Хотя бы 3 миллиона рублей, я узнавал. Тогда мы тоже могли бы молоко фасовать и отдавать в торговлю втрое дороже. Сбербанк готов дать деньги, но под залог имущества. Только оно в колхозе за неплатежи в фонды уже все описано, нам фактически не принадлежит. Пошли в Промстройбанк. Там согласны одолжить под залог транспорта. Так и он давно арестован...Объявили вот, что якобы государство колхозам долги простило. Только это не так - простили штрафы. А долг наш в 5 миллионов рублей так и висит. Ну да что-нибудь придумаем. Своим сказал: "Ребята, потерпите..." Они поверили.
- А взяли бы тех братьев Сидоровых на работу?
- Конечно, взял бы. Людей не хватает - все в райцентр бегут. В пожарные, милиционеры, на стройку, зоны охранять...Только не к земле. А мы бы с братьями сработались. Для меня это целая бригада - сразу бы на комбайны посадил...
А братья - смотрят с барельефа памятника на "свое" поле, которое сберегли, защитили, как и всю страну. Остановилась у него стайка девчушек. Замолчали, о чем-то думают... О том ли, за что сложила головы дружная семья Сидоровых?
Павел Соковиков, внук Павла, который единственный израненным вернулся с той войны, сказал:
- Они погибли, чтоб мы жили по-человечески, на своей земле. Что у нас не так, братья не виноваты. Они оставили нам право самим думать и решать...