На словацкой стороне возникли Великие Селменцы, на украинской - Малые Селменцы. Соседи и родственники не могут нормально общаться, а чтобы наведать больного, побывать на свадьбе или на крестинах, вынуждены платить за визы и преодолевать окольный путь почти в 100 километров. Нонсенс и абсурд? И то и другое. Говорят, подобного нет нигде.
Баба Маша, наверное, ближе всех в Украине к Европейскому союзу. Огород 73-летней Марии Ивановны Коваль, где растут картошка и свекла, а еще виноград, в нескольких метрах от границы со Словакией, ставшей с 1 мая членом ЕС. Хата бывшей доярки бывшего колхоза "Путь в коммунизм" стоит на улице без названия, упирающейся в шлагбаумы и щит "Стой! Государственная граница", предостерегающий каждого от попытки продолжить путь в зажиточный и свободный мир, куда бабу Машу и ее 200 односельчан не пускает колючая проволока. По иронии судьбы деревня 60 лет назад оказалась на территории теперешней Словакии.
- У вас есть там родственники?
- Есть. По линии мужа. Но попасть к ним не могу. Моей пенсии не хватит, чтобы заплатить хотя бы за одну визу в месяц. А без нее на ту сторону улицы не дойдешь.
Мария Ивановна - из немногих "чистых" украинцев, обосновавшихся в Кишсельменце. Именно так называют свою деревню (Малые Селменцы) ее коренные жители, венгероязычные украинцы. Эти места, как и все Закарпатье, входили то в Австро-Венгерскую империю, то в Чехословакию. Так было до второй мировой войны. В 1944 году, после освобождения Красной Армией, Закарпатье "воссоединилось" с советской Украиной, и между СССР и бывшей тогда еще единой Чехословакией возникла граница. Она-то и разделила село после демаркации на Малые и Великие Селменцы. Почему граница не обогнула Селменцы или с той, или с другой стороны, оставив всю ее тысячу жителей в одном из соседних государств, никто толком не может ответить. Село разделили нейтральной, свежевспаханной полосой и высокой колючей оградой с сигнализацией. Чтобы проложить КСП, надо было снести хату, а ее хозяину, единственному из жителей предложили, говорят, самостоятельно выбрать постоянное место жительства. В "Союзе нерушимом" или в Чехословакии. Говорят, он выбрал второе. И, наверное, не пожалел о решении.
На это намекнул Йожеф Иллар, председатель Паладь-Комаровского сельсовета, в который входят украинские Малые Селменцы. Судя по словам "головы", и по социальному развитию, и по уровню жизни отставание от словацкого Велки Селменца - лет на двадцать.
- Возьмите для начала жалованье моего коллеги по ту сторону проволоки. Я получаю 500 гривен, это около 100 "баксов", а он - 800 долларов. У нас пожилые люди едва сводят концы с концами на свои 130 - 160 гривен пенсии, у них ветеран куда состоятельнее - имеет не менее 100 долларов. Средняя зарплата в Словакии за 350 долларов, а в Украине около 85. А видели их улицу? Прекрасно заасфальтированная, хорошо освещаемая, у нас же вечером хоть глаз коли, а дорога - обычная грунтовка.
По интонации Иллара чувствовалось, что многие малоселменчане сожалеют, что 60 лет назад в Чехословакию попало не все село, а лишь его часть. "Вот пожил бы Брежнев еще лет пятьдесят, тогда, может, и мы бы так жили, как наши родственники через контрольно-следовую полосу. У нас полная безработица, а люди не голодают лишь благодаря домашнему хозяйству: в каждом дворе и коровы, и свиньи. Перебиваются тем, что за бесценок продают на ужгородских базарах молоко, мясо и то, что вырастят на огороде".
Правда, на подворье одинокой Марии Ивановны Коваль лишь петух да пяток куриц с двумя цыплятами. Вот и все хозяйство. На большее нет ни сил, ни денег. Что за 160 пенсионных гривен возьмешь, когда малый баллон газа стоит 25 гривен, и его лишь на две недели хватает, а все остальное уходит на лекарства. "Даже шматок колбаски не могу себе позволить", - говорила мне, вытирая мозолистыми пальцами слезящиеся, больные глаза, баба Маша, отдавшая колхозу "Путь в коммунизм" более 30 лет жизни. "Это сейчас, перед президентскими выборами, подняли пенсию, а так я получала и 40, и 70 гривен".
Ну что касается механизма межгосударственного общения между жителями Малых и Великих Селменцов, переживших несколько размежеваний, то здесь ходят целые легенды. Одну из них, просто анекдотическую, рассказал Йожеф Иллар.
- Когда последний раз проводили границу - в конце 80-х годов, а дело было после обеда, одна из"наших девушек по фамилии Ребуш, ушедшая утром в гости в другую часть села, назад уже не смогла вернуться. Пограничники не пустили: не положено - нет паспорта, нет визы. Она выросла на словацкой стороне, вышла там замуж. И когда у нее была свадьба, то даже родная мать не смогла на нее попасть. С визами тогда были сложности, а на границах - многокилометровые очереди.
Чтобы узнать новости из жизни своих родственников по обе стороны границы, малоселменцы и великоселменцы как-то умудряются договариваться о встречах у шлагбаума, и тогда на границе с ЕС можно услышать громкие диалоги на разных языках:
- Илона, знаешь, что у твоего внука Иштвана уже родился сын и ты уже прабабка?
- Катя, где твоя внучка Иболя сейчас работает? Говорят, что подалась в Португалию?
- А Фери наш совсем слег, уже не поднимается. Ты бы, Наташа, хотя бы проведала его, очень просит. Уже прощается со всеми...
- Постараюсь. Вот продам поросенка, тогда и выкрою деньги на визу.
А вот рассказ плотника Роберта Сокача, живущего в красивом, просторном доме в двухстах метрах от украинского шлагбаума. "Чтобы попасть с женой на крестины к родному брату Золтану, женившемуся на словачке из Великого Селменца, нам пришлось лишь на визы выложить 80 долларов. Более того, пришлось сделать крюк через международный пограничный переход "Ужгород" и словацкий переход "Вишне Немецке", исколесив в оба конца в общей сложности почти 200 километров". Нелепость, но это так.
- У меня там родная сестра Маргарета сорок лет уже живет,- дополняет Этела Сокач, мать Роберта, - но поехать в гости к ней мне не по карману. Не могу попасть и на могилу старшего брата 1 ноября (День поминовения родных. - С.П.), похороненного по ту сторону границы. Нужны визы, нужны доллары. А откуда мне их взять с моей пенсии? Если б открыли у нас упрощенный переход, то я бы к Маргарете пешком дошла.
Все годы после абсурдного раздела Селменцов на Малые и Великие их жители пишут совместные петиции, ставили вопрос и перед официальным Киевом, и перед официальной Прагой (последние 10 лет - уже перед Братиславой) об открытии между селами пешеходного, безвизового перехода. Хотя бы на световой период суток. Чтобы не прерывались родственные связи, чтобы не зарастали бурьяном могилы дедов и прадедов. Но все безрезультатно...
- После объявления независимости Украины, - рассказывает Йожеф Иллар, - мы обратились с письмами в Закарпатскую облгосадминистрацию, МВД Украины и Словакии, в Европарламент - откройте между нашими селами шлагбаумы. Никакой реакции, одни обещания. А нужно лишь одно - политическое решение. В Береговском и Виноградовском районах нашей области, примыкающих к Венгрии, давно, к примеру, решили подобные приграничные вопросы. Открыли несколько упрощенных, дневных переходов, сделали вкладыши в паспорта - и сняли проблему. Конечно, демаркационные линии могут учесть языковые, этнические особенности населения, оказавшегося по разные стороны границы, это понимают все, но чисто человеческие, дружественные и родственные отношения людей, веками живших рядом, можно ли игнорировать?
Чтобы привлечь внимание мировой общественности к своим злоключениям, жители Малых и Великих Селменцов установили год назад, прямо на нейтральной полосе, две деревянные символические полуарки дружбы, а снимки поместили в Интернете.
Суждено ли символической арке дружбы, возвышающейся над колючей проволокой, соединиться в ближайшее время? Теперь все, говорят, зависит от Брюсселя, ужесточающего пограничные процедуры после принятия новых членов сообщества. Прошло почти полгода после обещания заокеанских конгрессменов. Пока ничего не изменилось. Единственная новость: в районе Малых Селменцов появилась дополнительная пограничная вышка.
14:24
Шольца напугал «Орешник»
