В Третьяковской галерее открылась выставка «Театр жизни» к 200-летию Павла Федотова — живописца, порвавшего с законами Академии и открывшего дорогу передвижникам. Показывают около сотни работ — почти все наследие умершего в 37 лет мастера.
Его вершина — полотно «Сватовство майора», известное всем со школьной скамьи. Купеческая дочка, разряженная в нелепое белое платье, готовится увидеть суженого — мелкого дворянина в чине майора. Для него этот брак — способ поправить материальное положение, для нее — стать дворянкой. Эта живописная новелла, написанная Федотовым незадолго до смерти, принесла ему и признание (ему присвоили звание академика), и любовь широкой публики, которая, вглядываясь в «Сватовство», хохотала от души.
Нам, сегодняшним, шутки Федотова уже не так смешны. Это белое платье, умывающаяся кошка (к гостям!) и прочие детали слишком далеки от нас. Но мастерское бытописательство вдруг будит в зрителе нечто большее, чем просто любопытство. Как будто на чердаке старой дачи вдруг обнаружился альбом с выцветшими фото дальних и далеких родствеников... «Толстопузые купцы, жеманные девицы с маменьками, разбитные офицеры, подвыпившие чиновники. Смешно бы получилось, если их изобразить», — писал Федотов.
Но начинал он с другого. Служба в лейб-гвардии Финляндском полку, которым руководил великий князь Константин Николаевич, оставила след в первой картине — «Встреча великого князя», за что был удостоен бриллиантового перстня от самого Константина Николаевича. Но позже, увидев однажды в журнале гравюры английского художника Уильяма Хогарта, Федотов понял: его призвание — изображение простой жизни, бытописание, критика нравов. Героями полотен становятся несостоявшиеся аристократы, засидевшиеся невесты, проигравшиеся картежники. Их можно разглядывать часами. Федотова не зря называли «Гоголем в красках». Драмы маленьких людей особенно глубоко проявляются в поздних работах — во «Вдовушке», на которой изображена сестра художника, в «Анкор, еще анкор!», где мающийся офицер гоняет по кругу пуделя...
Федотов был замечен следователями в посещении кружка Петрашевского, хотя о свержении власти и не думал. Каторга его не коснулась, но ссылка друзей отразилась на здоровье — он сошел с ума и вскоре умер. Газеты о его смерти не написали. Но время вписало имя Федотова в историю русского искусства. Не получивший академического образования, он первым сумел прорваться к жизни и обычным людям, а его критический живописный реализм распахнул двери для самого, пожалуй, выдающегося течения русского искусства XIX века — передвижничества.
