Сенсационное внимание к сегодняшнему спектаклю Большого театра «Дон Карлос» объясняется не только тем, что это работа знаменитой труппы под занавес года 200-летия Верди, но и скандальными обстоятельствами в самом коллективе: две недели назад отсюда уволился по собственному желанию музыкальный руководитель театра и дирижер-постановщик «Карлоса» Василий Синайский. Что увидит и услышит на премьере публика? Как работалось участникам постановки в авральных обстоятельствах? Кто встанет за дирижерский пульт? Об этом «Труду» рассказали создатели спектакля.
Режиссер Эдриан Ноубл (Великобритания)
— В Россию меня как-то приглашали «фильм-доктором» — полечить один сценарий. Но спектаклей я здесь до сих пор не ставил, ни драматических, ни оперных.
Была бы моя постановка иной, если бы я делал ее где-то еще, а не в России? Думаю, нет. Я имею дело прежде всего с произведением, оно определяет мои решения.
Других постановок «Дона Карлоса» я не видел. Так вышло — я не избегал этой оперы специально. А-а, нет: видел один спектакль в лондонском театре «Колизей» в 70-е. Но совершенно его не помню: Вообще это мой принцип: когда узнаю, что буду делать какой-то материал, сознательно не иду смотреть его постановки. Из-за этого, бывает, отказываюсь от предложений — если смотрел произведение недавно. Например, я 20 лет не делал «Сон в летнюю ночь» Шекспира после знаменитого спектакля Питера Брука.
Из русских оперных актеров я уже работал с Марией Гулегиной на «Макбете» в Нью-Йорке. Она была активна, предлагала свои решения. Например, посреди своей арии вдруг покатилась кубарем с центра площадки на авансцену — а там встала и допела арию.
Из русского драматического репертуара в списке моих работ — Чехов, в опере пока ничего. Люблю «Евгения Онегина» — может быть, он и станет моим первым русским оперным спектаклем.
Певец Андреа Каре (Италия)
— Я из семьи, где любили поп и кантри, а оперой не интересовались. И карьеру я начал как эстрадный певец. Но однажды мне в руки попал оперный альбом Андреа Бочелли. Поразило, как мощно выражаются человеческие чувства в классической музыке. Я стал подпевать этой пластинке, и тут мой сосед по квартире сказал: у тебя оперный голос: Так в 20 лет я отправился на прослушивание в Туринскую консерваторию — и проучился в ней с огромным увлечением три года, а в 2005 году выиграл соревнование молодых певцов в Сполето. Тогда я встретил одного из двух моих великих педагогов — Райну Кабаиванску. После полутора лет занятий, в конце 2006 года, она повела меня на прослушивание к Лучано Паваротти. Представляете, что значило услышать от него: приходи ко мне домой каждый день, я буду учить тебя, пока смогу: Ведь он уже был очень болен, и жить ему оставалось семь месяцев. Понятно, что я расчистил все свои дела, отменил концерты, переехал в Модену и действительно приходил к нему ежедневно. Нас было не больше четырех-пяти человек, молодых — только я и еще один певец, остальные — уже практикующие оперные солисты. Очень важно, что и Паваротти, и Кабаиванска занимались со мной бесплатно — в моей семье не было денег, чтобы заплатить за их уроки. Однажды Лучано выглядел особенно слабым, у него в тот период была химиотерапия, и я сказал: маэстро, наверное, мне лучше уйти, а вы отдохнете. Но Паваротти возразил: не уходи, твоя энергия помогает мне жить.
Еще учась в консерватории, я постоянно слышал байки о том, что Паваротти ничему научить не может, так как это самородок, который только пользуется тем, что дала природа, и никакими техниками не владеет. Но когда мы познакомились, все оказалось совсем не так. Он знал в партитуре (не только в своих ариях) каждую ноту, каждую темповую ремарку.
Мой оперный дебют состоялся в Болонье в 26 с половиной лет в партии Поллиона в «Норме» Беллини. Но сейчас чаще пою по-французски, моя главная партия теперь — Хозе в «Кармен», спел уже больше 50 спектаклей в разных постановках. Можно сказать, Большой театр возвратил меня в итальянскую музыку — и, кстати, обогатил мой репертуар «Доном Карлосом», которого в нем раньше не было. Я также пел на немецком и даже на чешском — первую оперу Яначека «Шарка». Но с русской оперой пока не встречался. Очень хотел петь в «Евгении Онегине», и даже меня об этом уже дважды просили, но я тогда был занят.
Конечно, для меня большая честь петь «Дона Карлоса» с Марией Гулегиной. Для нее это двойной дебют — раньше она не пела партию Эболи и вообще не выступала в спектаклях Большого театра.
Премьеру проведет тот, кто вел с нами оркестровые репетиции, — американский дирижер Роберт Тревино (изначально — помощник Синайского на этой постановке. — «Труд»), и это мне кажется правильным.
Если же говорить о моих общих впечатлениях — я много слышал о том, что по сравнению с Западом Россия — другая планета, но то, что я увидел, превзошло все ожидания. Такой роскоши, таких машин, таких цен в магазинах я не встречал больше нигде.
