Юра не ожидал такого внимания и, выходя из вагона, произнес очень короткую речь:
- Я навсегда возвращаюсь в (здесь он немного замялся, но потом справился с волнением и продолжил с заметным акцентом)... Россию. Мне чужая земля не нужна.
Приехавшие вместе с ним жена Гулалай и сын Нурулай тоже поначалу растерялись. Никто из них не ожидал такой торжественной встречи: цветы, объятия, поздравления... На шею сына бросилась мама Любовь Прокофьевна, уже и не чаявшая больше увидеть Юру. Вся память о нем - несколько фотографий да цветастый платок. Конечно, не обошлось и без слез.
- Ничего себе пленник, - начали удивляться местные жители, увидев большие чемоданы, которые выгружал Юрий из вагона. - Да в нашем Приютове на такие за всю жизнь не заработаешь...
- Это ему из Фонда помощи воинам-интернационалистам купили, - пояснил кто-то из официальных лиц.
Обняла Любовь Прокофьевна и невестку, которую видела в первый раз. Невысокая симпатичная женщина в необычной для этих мест одежде выглядела смущенной. Немудрено: она совсем не говорит по-русски и впервые в жизни видит падающий снег.
- Одень по-людски, так от местных не отличишь - обычная татарка, черноглазая и смуглая, - тем временем рассматривали новую родственницу Степановы.
Пятилетнего Нурулая, чтобы с непривычки не мерз, тут же отправили домой. А взрослые степенно, с разговорами пошли по недавно отремонтированной улице Трудовой - на ней ради особого случая даже фонари светили.
Все шло хорошо, пока за общим столом, который собрали родственники, Майхибулла впервые не показал, что принял ислам действительно душой. Ему попытались тонко намекнуть, что со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Но бывший советский солдат решительно потребовал убрать со стола не только водку, но и вино. Чем, конечно, не обрадовал зашедших поздравить земляка с возвращением родных и соседей. В Башкирии только ортодоксальные мусульмане не употребляют алкоголя. Но на Юрия и этот аргумент не подействовал.
- Что уж тут удивляться, - защищала его мать, - Юра и до армии не пил и не курил. На гармошке любил играть. Вон она цела, до сих пор его дожидается.
Всей родней за столом обсуждали, как семье устраиваться на "старой родине". Если в Афганистане Майхибулла считал себя "средним классом", то в России ему до этого расти и расти. В поселке Приютово, да и в близлежащем городе Белебее трудно найти работу, не говоря уже о высокооплачиваемой. "Рукастый" и непьющий мужик, может, и не пропадет, но... нужна поддержка. К возвращению Степанова приложил руку ветеран войны в Афганистане Руслан Аушев, у которого хорошие связи в Башкортостане. Говорят, именно после его звонка для бывшего солдата создают режим наибольшего благоприятствования. Глава местной администрации Юрий Мурмилов заявил, что готов помочь с жильем и, самое главное, с трудоустройством. Майхибулла, он же Юрий, эту поддержку сверху явно чувствует и в свою очередь готов соответствовать.
- Вернулся навсегда, - еще раз подчеркивает он за столом. - Вам этого не понять, там я все равно остался чужаком.
Юрий получил российский паспорт и уверен, что власти и Комитет по делам воинов-интернационалистов помогут ему скорее встать на ноги. Он не хочет вспоминать, как в прошлый приезд в Россию в 1994 году воевавшие в Афганистане ветераны в глаза называли его предателем. Как он попытался обратить в ислам свою собственную мать, и сколько ссор на этой почве было. Тогда он не сумел найти в Приютове единомышленников и достойной работы. Но, надеюсь, с той поры многое изменилось. Да и руки у него растут из нужного места. В своем афганском кишлаке он построил небольшую гидроэлектростанцию, ее генератор обеспечил односельчан электричеством. Там его уважали. Почему бы и здесь этого не добиться? Не зря же страна вспомнила о солдатах, которые проливали за нее кровь. И обещает помочь им обустроиться на Родине. Даже вопрос с мечетью решается. В Приютове она почти достроена. Живи, работай, воспитывай детей. Как и положено человеку - независимо от того, кому адресуешь свои молитвы.