40 лет назад, 12 октября 1971 года, на Бродвее состоялась премьера расширенного сценического варианта рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда». Человек, одержимый теорией заговора, обязательно отметил бы: «Вот ведь сатанисты и кощунники, специально так подгадали, чтобы свое богомерзкое действо устроить чуть ли не в самый светлый праздник Покрова Пресвятой Богородицы!» И, разумеется, попал бы пальцем в небо.
Вряд ли композитор Эндрю Ллойд Уэббер и либреттист Тим Райс догадывались, что когда-нибудь в далекой заснеженной России, где, как известно, живут только медведи и баллистические ракеты, их творение будут обсуждать именно в таком тоне. А ведь на православных форумах и сейчас, спустя сорок лет после премьеры, стоит только завести разговор о достоинствах и недостатках мюзикла, поднимается инфернальный вой: «Шоу сделали из всего святого!» «Метание бисера перед длинноволосыми свиньями-хиппи!» — и прочее в том же духе. Голоса разумных людей, например, диакона Андрея Кураева, который говорит, что эта опера ценна хотя бы тем, что очень многих молодых советских людей привела к вере, заглушаются нестройным хором почитающих себя святее Папы Римского: «Гнусная пародия на Христа!»
Рок-рыло в калашном ряду
Иными словами, из-за этой самой оперы довольно серьезно горячатся и сейчас, а что творилось в те годы, трудно себе представить. Западный мир едва успел пережить оплеуху от Джона Леннона, который нагло заявил, что, дескать, «Битлз» на данный момент популярнее Иисуса Христа. А тут католикам и протестантам отвешивают новую плюху, да к тому же настолько коммерчески успешную, что зашатаешься. Надо сказать, что «Христос» Уэббера и Райса в итоге оказался-таки популярнее даже «Битлз»: все-таки 100 млн. только легальных копий — не шуточки. Но, думается, для воинствующих церковников это явилось слабым утешением.
Зато компания МСА, которая спонсировала запись «Джизуса», могла торжествовать, правда, сплевывая через левое плечо и обливаясь холодным потом от осознания того факта, что никакого триумфа могло бы и не случиться. Абсолютно безвестные молодые нахалы (а Уэбберу едва исполнился 21 год) в течение чуть ли не года осаждали офис фирмы грамзаписи с просьбой дать хоть немного денег. И на что? На абсолютную ерунду — ну кому в наш атомный век интересны оперы на библейскую тему? Да еще и рок-оперы — это уж вообще ни в какие ворота.
Надо сказать, что некоторые резоны в такой позиции были. Само по себе словосочетание «рок-опера» и сейчас, невзирая на успех «Суперзвезды» и некоторых других, кажется глупостью и блажью. Более того, не только кажется, но и является в самом что ни на есть натуральном виде. Потому что рок по своей сути относится к балаганным, клоунским видам искусства. Хочется этого или нет, но рокер — по определению пересмешник, скоморох, кривое зеркало. Он просто обязан кривляться и показывать глупости. Поначалу так оно и было — Элвис Пресли увлеченно вертел кормой и пел песенки с рифмой вроде «танго — мамба». Мик Джаггер в малиновых штанах эротично облизывал микрофон и, по слухам, лупил по сцене специально купленной размороженной куриной тушкой. Хендрикс сжигал дорогие гитары, Моррисон вообще показал «келдыша» всему честному народу, а уж сколько голых рокерских задов озарило пространство шоу-бизнеса после него — не сосчитать. И все это канало за милую душу, поскольку было вполне в рамках жанра. Ну и, соответственно, очень даже неплохо оплачивалось. Вот только была одна закавыка. Рокер, пусть даже вызолоченный с головы до ног, все равно оставался тем же клоуном и скоморохом, каковых испокон веков положено было хоронить за церковной оградой. Грубо говоря, он относился к секте неприкасаемых, то есть по меркам музыкального сообщества считался отъявленным чмом. Наверное, так же чувствовали себя купцы-миллионщики, которым по их худородству был запрещен вход в аристократические клубы, где собирались знатные нищеброды.
Короче, примерно к началу 70-х рокеры активно возжелали хоть тушкой, хоть чучелком пролезть в мир «настоящей серьезной музыки» и утвердиться там не на последних ролях. Поэтому-то компания МСА и отвалила изрядную сумму на запись рок-оперы. Поэтому-то и вписался в ненадежный проект двух молодых деятелей матерый волчара от рока Ян Гиллан. Более чем успешная культовая группа Deep Purple, где он являлся солистом, была на время подвинута в тень, поскольку возможность гордо заявить: «Я теперь в опере записываюсь» — дорогого стоила. Не чужд подобным мыслям оказался и главный автор оперы, композитор Эндрю Ллойд Уэббер, который неоднократно и очень обидчиво заявлял: «Чем рок хуже любой другой музыки? Я берусь доказать, что интонации рока звучат даже в симфониях Шостаковича!» Но потом все равно «сливал», признаваясь, что рок все-таки если и не хуже, то легковеснее и несерьезнее остальной музыки: «Сразу после этого вашего «Христа» я написал «Вариацию для виолончели и рок-группы», а спустя десять лет переделал оркестровку — теперь это «Вариации для симфонического оркестра и виолончели».
Русский след
Своеобразно «отжег» и автор текста Тим Райс. На вопрос, почему именно Христос, он долго вилял: мол, библейские темы вообще хорошо ложатся на музыку. Спорить с этим было вроде бессмысленно — по большому счету вся Книга псалмов есть не более чем сборник духовных песен. Тут и Луи Армстронг с его знаменитым «Let My People Go», что является буквальным переводом библейского диалога Моисея и египетского фараона: «Отпусти мой народ!» Вот, собственно, мнение Райса: «Мы просто пытались высказаться тем музыкальным языком, который знали и любили. Я думаю, „Иисус Христос“ достаточно типичная музыка, даже обычная, никакой эпатажности там нет». А для пущей важности он любил цитировать как раз Книгу псалмов, которая прямо-таки наталкивает на мысль о создании рок-композиций: «Славьте Господа гулом труб, славьте Его звоном лютней и арф! Да славит Его тимпан и пляс, да славят Его струны и свирель, да славит Его кимвала звон, да славит Его кимвала зык!»
Против такой цитаты крыть было нечем. Если бы Райс случайно не проговорился, что основную идею он «попятил» у русского писателя и философа Леонида Андреева. Конкретно — из его новеллы «Иуда Искариот», где писатель, даже на родине считавшийся немного сумасшедшим, показывает последние дни из жизни Христа с точки зрения апостола-предателя, который хотел как лучше, а получилось как всегда. Тут уж возмущению не было предела. И еретические дела, и русское происхождение источника — каждое лыко пошло в строку.
Может быть, именно на волне того, что официальные круги Запада поносили рок-оперу почем зря, в СССР к ней отнеслись снисходительно. Во всяком случае, когда известный джазмен Алексей Козлов в 1974 году предпринял попытку поставить «Христа», ему особо не мешали. Впрочем, постановка его успеха не имела, поскольку все было как в том анекдоте про картавых и гугнивых «Битлз», которых Рабинович напел по телефону. Козлов делал оркестровки, слушая оперу на советской ленте с катушечного магнитофона «Яуза».
Другое дело, что наши композиторы тоже заразились идеей рок-оперы. И что самое забавное, в наших палестинах все получилось точь-в-точь как на Западе. Когда за дело брались именно что рокеры, то провал получался грандиозный — из них так и перли скука, торжественность и пафос, а сами произведения заслуженно забывались. Если кто не согласен, пусть попробует вспомнить хотя бы одну музыкальную тему из рок-оперы самого Александра Градского «Стадион». А вот когда за дело брался тандем хорошего композитора и поэта, получалось очень даже здорово. Вот, скажем, «Юнона и Авось» Рыбникова и Вознесенского. Кстати, она в этом году тоже отмечает юбилей — 30 лет.
