Тогда песо, аргентинская валюта, привязанная к доллару США, испытала на себе негативные последствия бурного роста американской экономики. Доллар становился дороже, песо вслед за ним вынужденно "тяжелело". Это делало экспортную продукцию Аргентины более дорогой. Хлынул поток более конкурентоспособных импортных товаров. Возник перекос торгового баланса. Центробанк стал "спускать" золотовалютные запасы. Последовал бюджетный дефицит. Поверх всего возвышалась колоссальная внешняя задолженность в размере 128 миллиардов долларов.
Ожидания зарубежных партнеров и инвесторов приобрели протяжную минорную тональность: многие предрекали, что правительство Аргентины пойдет либо на признание своего банкротства и откажется платить своим заимодавцам, либо решится на девальвацию песо.
Последние надежды здесь связывают с известным реформатором, министром экономики Доминго Кавальо. Отец "экономического чуда" - теперь понятно, что несостоявшегося, - предпринял суровые меры по спасению тонущего корабля. Ввел режим жесткой экономии. Бюджетникам на 13 процентов урезал зарплаты, но готов довести эту цифру до 20 процентов. Ужмутся и пенсии. Кавальо также закрыл убыточные предприятия. Сократил расходные статьи бюджета. Все бы хорошо, да только безработица подпрыгнула до 16 процентов. Прибавилось социального напряжения в обществе. А расквитаться с долгами никак, видимо, не удастся.
Эксперты допускают развитие ситуации по наихудшему сценарию. Аргентинский дефолт вызовет "эффект домино", ударит по многим развивающимся странам, в первую очередь, в Латинской Америке, но может аукнуться и в других регионах. Тем самым не исключено повторение обвала азиатского и российского рынков 1997 - 1998 годов...