АНДРЕЙ КОСТИН: ДОЛГИ - ТОЖЕ ТОВАР, КОТОРЫМ ТОРГУЮТ

Главная Жизнь 01:01 03 Марта 2000 133

С начала реформ споры вокруг советских и российских долгов будоражат общественность. Какие перед нами обязательства у стран третьего мира? Во что стране обходятся западные кредиты? Будут ли бывшие братья по Союзу рассчитываться за российские нефть и газ?

Щуров Василий

Напечатать

- Андрей Леонидович, Внешэкономбанк СССР - один из старейших в стране, но его работе словно покрыта завесой тайны. Пишут о банке мало, в рейтингах он не участвует и, говорят, даже лицензии не имеет.
- Лицензии действительно нет. Исторически так сложилось, что мы не вписываемся в существующие законы и инструкции, регламентирующие банковскую деятельность, и для нас ЦБ разрабатывает специальные документы. Наш банк не совсем обычный, основная его функция - оказание агентских услуг государственным организациям и ведомствам. Мы ведем учет обязательств России по внешним заимствованиям и по предоставленным кредитам другим государствам, участвуем в связи с этим в консультациях и переговорах, проводим платежи. Причем услуги государству оказываются бесплатно.
А в остальном мы мало отличаемся от других банков. Работаем на рынке ценных бумаг, предоставляем кредиты - в основном крупным, стратегически важным предприятиям. Например, наш кредитный портфель включает займы предприятиям ВПК и Газпрому - на сумму примерно по 100 млн. долларов каждый. Само собой, стремимся зарабатывать. Ежегодно прибыль составляет порядка 20 миллионов долларов, часть ее изымается в доход государства.
- То есть к вам можно прийти с улицы и запросто открыть счет?
- В принципе ничего невозможного нет. Но ВЭБ операциями с физическими лицами регулярно не занимается. Это оптовый инвестиционный банк, которому незачем дублировать функции, скажем, Сбербанка. Да и возможностей таких нет. ВЭБ давно не монстр, каким был при советской власти, от него отрезали много "голов" и "ног" -вроде так называемых совзагранбанков и отделений в бывших союзных республиках.
- У бывших советских граждан ВЭБ ассоциировался с замороженными валютными вкладами.
- Это имидж вчерашнего дня. Практически со всеми своими вкладчиками ВЭБ расплатился. Надеюсь, после завершения переговоров с Лондонским и Парижским клубами наш баланс будет очищен от долгов Советского Союза и к теме дефолтов мы больше не будем иметь никакого отношения.
- Некоторые политики считают ошибкой решение России взять на себя весь внешний долг СССР - мол, можно было скостить...
- Наверное, можно было. Во всяком случае мы для списания долга в 94-м году имели гораздо более благоприятную политическую ситуацию, чем сейчас. Не было еще ни дефолтов, ни коррупционных скандалов, наоборот, отношение к нам было романтическим по причине неожиданного крушения тоталитаризма на одной шестой части планеты. Этот благоприятный фон не использовали - надеюсь, просто по недомыслию.
- Но и после этого был шанс разом избавиться от шлейфа советских долгов. Например - объявив банкротом Внешэкономбанк.
- Такого рода прожекты - чистой воды юридическая казуистика. Ведь существуют гарантии правительства по обязательствам ВЭБа, существует декларация правительства по вопросам долгов СССР.
И даже не это главное. Если мы постоянно собираемся из дефолта в дефолт кочевать, тогда все эти правовые нюансы могут иметь значение. Но если считаем, что Россия - страна, которая будет выбираться из тяжелой финансовой ситуации, то обязательства мы должны выполнять. В противном случае была бы закрыта дверь в цивилизованное сообщество стран с рыночной экономикой. Получили бы новый "железный занавес".
- Итак, решили договариваться с кредиторами. Говорят, была возможность убедить членов Лондонского клуба, которым мы задолжали 32 млрд. долларов, "простить" 70 процентов этой суммы.
- Давайте вспомним, что мы сели за стол переговоров спустя всего год после дефолта, в августе 99-го. Поначалу вообще было неясно, пойдет ли Лондонский клуб на глобальное списание долга СССР. После первого раунда увидели - да, пойдет, если почувствуют серьезность наших намерений. Но если бы начали с цифры даже не 70, а 50 процентов, то разговора о списании вообще не получилось. Мы почувствовали, что есть потолок, который клуб сразу для себя установил.
- И какой же, если не секрет, потолок?
- Теперь не секрет. Мы начали торговаться с 40 процентов списания, они - с 5. Где-то в ноябре пришли к тупиковой ситуации. Партнеры просто уперлись - мол, ваши условия неприемлемы. Затем началось брожение внутри клуба, ряд банков заявили, что уйдут с переговоров и будут присутствовать в статусе наблюдателей. Два месяца шли консультации лишь с руководством клуба, мы сделали небольшие уступки. Сошлись на списании 36,5 процента долга, но зато существенно выиграли на ставках. Клуб настаивал на 9,5 процента, но в итоге мы получили льготный режим на 7 лет, а потом - не больше 7,5 процента годовых. Плюс отсрочка с погашением основной части долга на 30 лет. Мы на этой цифре стояли до конца - и своего добились.
- Что же подтолкнуло переговоры к выходу из тупика?
- В Лондоне мы имели дело с частными кредиторами, и время было нашим союзником. В отличие от государств коммерческие структуры не могут себе позволить долго держать долги в подвешенном состоянии, они больше нервничают, торопятся. Для них любое урегулирования долга означает повышение цены "дефолтных" бумаг и возможность их продать. Поэтому многие кредиторы готовы были к уступкам, чтобы ускорить урегулирование. Это работало на нас даже сильнее, чем фактор переноса выборов президента.
Парижский клуб к такому шагу пока не готов. Но прецедент в Лондоне создан, и он дает основания России ставить вопрос на самом высоком уровне. Парижский клуб сам по себе не имеет полномочий по списанию долгов такой державе, как Россия. Это должны быть решения глав государств-кредиторов.
- Андрей Леонидович, а в принципе кто больше выигрывает от реструктуризации - должники или кредиторы?
- Всегда переговоры - это взаимные уступки. Мы, скажем, в Лондоне добивались существенного списания, они - переоформления долга, а в итоге имеем компромисс. С чем его сравнить? В свое время Польше в процентном отношении списали больше, но при этом от правительства потребовали купить другие ликвидные бумаги и отдать их в залог. В случае с Россией эта кабальная схема не использовалась. Процент списания мы получили больший, чем в странах Латинской Америки. Ставки по обслуживанию долга, которые мы имеем в течение всего периода, - ниже рыночных. Прецедентов такой реструктуризации долга практически не существует.
Вы также учтите, что Россия ни по каким стандартам не относится к категории бедных и беднейших стран. У нас положительный торговый и платежный балансы, что уже само по себе говорит о возможности обслуживания внешнего долга.
- Госкомстат сообщил, что за прошлый год положительное сальдо внешнеторгового баланса - больше 33 млрд. долларов. Но при этом денег не хватает на обслуживание долга. Как вы вообще объясняете партнерам по переговорам этот чисто российский феномен?
- Что тут сказать? Конечно, трудно объяснять, почему ходит в должниках Россия, имеющая уникальные природные богатства, громадный ТЭК, интеллектуальный потенциал. Это вообще было непонятно кредиторам. Ну можно, мол, год-другой подождать, но почему вы не хотите через десять лет платить по рыночной ставке - что, совсем больные, ущербные?..
- А и впрямь - что тут ответить?
- Есть объективные обстоятельства. Конечно, в теории положительный баланс во внешней торговле должен в итоге укреплять и рубль, и платежеспособность страны. Но на самом деле валюты не хватает. Ведь что происходит на практике? В России отменена монополия внешней торговли и доходы от экспорта принадлежат коммерческим структурам. Им самим доллары нужны - скажем, для закупки оборудования, развития производственной базы. Во-вторых, часто берутся кредиты под экспортные поставки, на годы вперед заключены контракты - реальные или мнимые. Ну и, как известно, бичом стало бегство капитала, уходят деньги из страны. Мы же еще в начале реформ либерализовали банковский сектор и хождение валюты - на этом, кстати, настаивал МВФ. А если границы открыты, то капитал неизбежно перетекает туда, где ему выгоднее, где он чувствует себя комфортнее. Поэтому скандал по поводу российских денег в Бэнк оф Нью-Йорк не случаен. Более того, он даже на пользу России. Поскольку желающие нелегально вывезти валюту убедились, что и за кордоном у них могут тоже возникнуть проблемы.
Отсюда вывод: чтобы деньги не "убегали", нужна политическая стабильность, щадящие налоги, борьба с криминалом и "теневым" капиталом. Нужна экономическая политика, при которой выгодно вкладывать в производство,- тогда и капитал придет.
- Вы говорите об инвестициях из-за рубежа?
- Это не единственный резерв. Вывезенная из страны валюта - вот главный ресурс, который можно и нужно использовать. Во всех странах с переходной экономикой деньги уплывали за рубеж, но они же возвращались домой, как только ситуация стабилизировалась. У нас каждый год страна теряет десятки миллиардов долларов, а мы просим кредиты у МВФ. Так не лучше ли попытаться вернуть российские капиталы, объявив им амнистию? Те деньги, что не явно криминального происхождения, должны быть желанны в своей стране. Ведь надо реально смотреть на вещи. Кто сегодня борется за крупные пакеты акций наших предприятий? Российские предприниматели, они через подставные фирмы переводят российские деньги. Разве будет хуже, если этот капитал не тайно, а открыто вернется в страну?
Второй ресурс - деньги населения. В "кубышках", по самым скромным оценкам, тоже десятки миллиардов долларов. Вы посмотрите на Запад - там из пенсионных фондов, страховых компаний идет поток инвестиций в экономику. Это так называемые "длинные деньги" - именно они питают промышленность, которая требует долговременных вложений.
- У нас больше в ходу другие деньги - спекулятивный капитал, который крутился на рынке ГКО и спровоцировал "черный август"...
- Я уверен, что тех тяжелых последствий можно было избежать. Если бы плавную девальвацию начали весной, то не надо было бы огромные средства - в том числе кредиты МВФ - так бездарно тратить на поддержание завышенного курса рубля. Вообще есть аксиома, которую следует знать правителям, - если проводится девальвация, то нет нужды объявлять дефолт по внутренним обязательствам, поскольку тут появляются дополнительные возможности для погашения. Просчитались и с мораторием на внешние платежи комбанков, он абсолютно не работал. Финансовые ресурсы привлекались под залог наших ценных бумаг, и банки их потеряли по бросовым ценам...
Но ошибки тех, кто действовал кавалерийским наскоком, разрывая в одностороннем порядке государственные обязательства, вовсе не означают, что рынок ценных бумаг не имеет права на существование. Наоборот, без него не живет ни одно цивилизованное государство. Соединенные Штаты, например, на этом рынке заимствуют многократно больше, чем Россия. Надо просто знать меру и помнить, что хороша лишь та "пирамида", которая имеет прочное основание.
- Вот мы все о том, кому должны. Но разве мало стран, которые пользовались помощью Советского Союза? Там, как известно, речь шла о суммах, сопоставимых с сегодняшним внешним долгом. И где теперь те денежки?
- Они никуда не пропали. Долги стран третьего мира и бывшего соцлагеря на момент нашего вступления в Парижский клуб действительно оценивались примерно в 150 миллиардов долларов. Но эта цифра чисто номинальная. Ведь в ряде случаев это были военные поставки, которые крайне трудно по международным нормам признать государственным долгом. Либо предусматривалась оплата не "живыми деньгами", а бартером вроде бананов или ширпотреба. Либо в договоре забывали прописать некоторые нормы, из-за чего качество наших требований было не на уровне. При этом по сей день некоторые страны - такие, например, как Куба, - вообще отказываются признавать свой долг.
В итоге Парижский клуб при пересчете долгов СССР взял за основу советский валютный курс, приравняв доллар к 62 копейкам. Но после этого с каждой из стран-должников начались долгие и трудные переговоры, по результатам которых мы, как правило, вынуждены были идти на дисконт, то есть делать скидку.
- Какие страны России должны? Платит ли кто-нибудь?
- Вот, например, Индия порядка 5 миллиардов долларов должна и исправно платит - в рупиях, которые мы конвертируем. За Йеменом 1,3 миллиарда долларов - начал рассчитываться. На Вьетнаме после всех скидок "висят" 3 миллиарда, но, видимо, платить по 200-250 миллионов долларов в год он вряд ли сможет, придется искать какие-то варианты. Мозамбик - долг 1,7 миллиарда...
- А на что в целом мы можем рассчитывать?
- Переговоры с рядом стран, повторяю, еще продолжаются. А максимальная сумма, которая документально может быть подтверждена, переоформлена и признана двумя сторонами, - это порядка 20-25 миллиардов долларов.
- Тоже неплохо. Почему бы эти долги не продать - и бюджет получил бы столь необходимую передышку.
- В принципе такое возможно, долги - это тоже товар. Проблема в том, чтобы найти покупателя. За все время, насколько мне известно, удалось таким образом продать наши требования к 4 или 5 государствам.
Понимаете, у нас в должниках в основном ходят страны третьего мира, которым крайне трудно погашать свои внешние обязательства. Там, как и у нас, еще надо создать условия для большого бизнеса, формировать благоприятный инвестиционный климат. Будет это - будет и спрос на государственные обязательства.
- Есть еще и "свежие" долги - стран СНГ. Мы в "Труде" сообщали, что в конце февраля наша делегация в Киеве впервые добилась, чтобы за наши энергоносители соседи расплачивались "живыми деньгами". Но вот на днях Украина объявила дефолт по евробондам. Не перечеркнет ли это то, о чем только что договорились?
- Надеюсь, что нет. В ходе переговоров в Киеве как раз шла речь о том, что долги Украины, включая обязательства по облигациям, могут быть реконструированы. В то время как текущие платежи должны осуществляться, как вы сказали, живыми деньгами.
- Два слова о личном. Что для вас, как банкира, зарабатывание денег - это призвание, азартная игра или возможность разбогатеть?
- Это прежде всего бизнес, который дает возможность реализовать себя. Это свобода принятия решений. И зарабатывание денег - не самоцель, а опять-таки возможность ощущать себя независимым. Есть, конечно, и азарт, стремление обойти конкурента, но при этом надо сохранять холодную голову, рассчитывать риски наперед...
- Наверное, глава крупного банка - так сказать, по должности - обречен заниматься и политикой?
- Это, на мой взгляд, заблуждение, которое нам дорого стоило. Во времена семибанкирщины наши так называемые олигархи скомпрометировали саму идею большого бизнеса.
Если банкир начинает заниматься политикой и забывает о котировках, биржевых сводках и прочей профессиональной кухне, то это добром не кончается. Каждому надо делать свое дело.

Напечатать

Жизнь 00:03 / 11 Октября 2024 11895

Охота на ведьм

У россиян бешеный спрос на услуги колдунов, тарологов и нумерологов

Ирина Хмара, спецкор «Труда»

Труд

Фото: © Voller Ernst / Hermann Fuss, globallookpress.com

В Госдуме предложили карать по закону любителей навести порчу или приворожить любимого. Депутатов вдруг озаботило, что народ к колдунам, тарологам и нумерологам валом валит, спрос на их услуги бешеный —...