На современной сцене их произведения не столь частые гости, так что перед походом на спектакль нелишним будет освежить в памяти книгу, так много сказавшую читателям в 1960-е.
«Улитка на склоне» появилась на свет в 1965 году, целиком ее напечатали в ФРГ в 1972-м, а в нашей стране — лишь в перестроечном 1988-м. Столь извилистая дорога на пути к читателю вышла из-за того, что повесть воспринималась высказыванием антисоветским из-за острой социальной сатиры и неприятия тоталитаризма. Шерешевский любит, обращаясь к классике, переносить героев в настоящее время, но сейчас против обыкновения повесть при переносе на сцену практически не изменил. Только добавил в спектакль еще и самих Стругацких — они здесь именуются Сочинителями «А» и «Б» (Антон Коршунов, Сергей Волков на фото). В постановке отражен исторический факт: в начале действия эти двое приезжают в санаторий в Гагру, чтобы работать над повестью. Ее сюжет зарождается прямо в номере, и соленые огурцы в банке у Сочинителей начинают изображать растения загадочного леса, а связанные ниткой спички — муравьев в нем.
В спектакле много примет советского быта, и зрители постарше испытают радость узнавания. Например, буфетчицы в Гагре (Марина Зубанова), которая раздает кашу и компот, привычно ворча на посетителей и без спроса встревая в их разговоры. Действительность времен СССР читается и в истории филолога-очкарика по имени Перец (Илья Смирнов). Тот работает в Управлении по делам леса, хотя пропуска туда до сих пор не удостоился. Этот Перец вынужден заниматься никому не нужными вычислениями под руководством строгой начальницы. А само Управление умудряется сочетать в себе несочетаемое: Отдел по охране леса и Отдел по его искоренению. Здесь живут и трудятся под девизом «Ни дня без директивы!».
Кандид (Константин Ельчанинов), тоже сотрудник Управления, считается погибшим при крушении вертолета. Но его выходили аборигены, и теперь он, в противоположность Перецу, стремится из леса выбраться в город. Правда, это не так-то просто...
Над сценой столь любимые Шерешевским большие экраны крупно высвечивают лица персонажей: восторженное — Доморощинера (Сергей Погосян), подлизы и доносчика из Управления, вечно замышляющего какую-то пакость; сосредоточенно-непонимающее и безоружное перед окружающим абсурдом — Переца; печально-честное — Кандида. Как и во всех спектаклях этого режиссера, здесь много музыки. Это и мелодия из «Служебного романа», и Бах, напоминающий о фильмах Тарковского, и финальная заразительная песня, слова которой взяты из вирусного интернет-мема «Идущий к реке», а музыка написана постоянным соавтором Шерешевского Ванечкой (так он сам просит обозначать себя в афише).
Собственно, этот спектакль — об одиночестве в толпе. Герои чувствуют себя чужими среди окружающих: жители лесной деревни слишком бестолковы, чтобы понять Кандида. А Перец лишен навыков, которых ждут от служащих в Управлении: не умеет проигрывать в шахматы вышестоящему, плакать перед начальником или дать по физиономии кому-то очень того заслужившему.
Но постановка не только об этом. В начале второго акта со сцены звучит эпиграф к «Улитке на склоне» — строки Бориса Пастернака о будущем, которое для человека «уже готово», с которым «не договоришься» и которое «не заластишь». Нравятся нам или нет события новых времен, но они застряли в нашей жизни надолго. И нужно мужество ответить на вызовы: победить в себе дракона, если вдруг взлетел высоко, как Перец, в финале неожиданно становящийся директором Управления и злорадно думающий про подчиненных: «Я вас научу лес любить!» Или решиться защищать тех, кому плохо, как Кандид — аборигенов, даже если прогресс не на их стороне.
