В Московском театре юного зрителя главный режиссер Петр Шерешевский поставил «Улитку на склоне» по повести братьев Стругацких
На современной сцене их произведения не столь частые гости, так что перед походом на спектакль нелишним будет освежить в памяти книгу, так много сказавшую читателям в 1960-е.
«Улитка на склоне» появилась на свет в 1965 году, целиком ее напечатали в ФРГ в 1972-м, а в нашей стране — лишь в перестроечном 1988-м. Столь извилистая дорога на пути к читателю вышла из-за того, что повесть воспринималась высказыванием антисоветским из-за острой социальной сатиры и неприятия тоталитаризма. Шерешевский любит, обращаясь к классике, переносить героев в настоящее время, но сейчас против обыкновения повесть при переносе на сцену практически не изменил. Только добавил в спектакль еще и самих Стругацких — они здесь именуются Сочинителями «А» и «Б» (Антон Коршунов, Сергей Волков на фото). В постановке отражен исторический факт: в начале действия эти двое приезжают в санаторий в Гагру, чтобы работать над повестью. Ее сюжет зарождается прямо в номере, и соленые огурцы в банке у Сочинителей начинают изображать растения загадочного леса, а связанные ниткой спички — муравьев в нем.
В спектакле много примет советского быта, и зрители постарше испытают радость узнавания. Например, буфетчицы в Гагре (Марина Зубанова), которая раздает кашу и компот, привычно ворча на посетителей и без спроса встревая в их разговоры. Действительность времен СССР читается и в истории филолога-очкарика по имени Перец (Илья Смирнов). Тот работает в Управлении по делам леса, хотя пропуска туда до сих пор не удостоился. Этот Перец вынужден заниматься никому не нужными вычислениями под руководством строгой начальницы. А само Управление умудряется сочетать в себе несочетаемое: Отдел по охране леса и Отдел по его искоренению. Здесь живут и трудятся под девизом «Ни дня без директивы!».
Кандид (Константин Ельчанинов), тоже сотрудник Управления, считается погибшим при крушении вертолета. Но его выходили аборигены, и теперь он, в противоположность Перецу, стремится из леса выбраться в город. Правда, это не так-то просто...
Над сценой столь любимые Шерешевским большие экраны крупно высвечивают лица персонажей: восторженное — Доморощинера (Сергей Погосян), подлизы и доносчика из Управления, вечно замышляющего какую-то пакость; сосредоточенно-непонимающее и безоружное перед окружающим абсурдом — Переца; печально-честное — Кандида. Как и во всех спектаклях этого режиссера, здесь много музыки. Это и мелодия из «Служебного романа», и Бах, напоминающий о фильмах Тарковского, и финальная заразительная песня, слова которой взяты из вирусного интернет-мема «Идущий к реке», а музыка написана постоянным соавтором Шерешевского Ванечкой (так он сам просит обозначать себя в афише).
Собственно, этот спектакль — об одиночестве в толпе. Герои чувствуют себя чужими среди окружающих: жители лесной деревни слишком бестолковы, чтобы понять Кандида. А Перец лишен навыков, которых ждут от служащих в Управлении: не умеет проигрывать в шахматы вышестоящему, плакать перед начальником или дать по физиономии кому-то очень того заслужившему.
Но постановка не только об этом. В начале второго акта со сцены звучит эпиграф к «Улитке на склоне» — строки Бориса Пастернака о будущем, которое для человека «уже готово», с которым «не договоришься» и которое «не заластишь». Нравятся нам или нет события новых времен, но они застряли в нашей жизни надолго. И нужно мужество ответить на вызовы: победить в себе дракона, если вдруг взлетел высоко, как Перец, в финале неожиданно становящийся директором Управления и злорадно думающий про подчиненных: «Я вас научу лес любить!» Или решиться защищать тех, кому плохо, как Кандид — аборигенов, даже если прогресс не на их стороне.