За 30 лет близкого знакомства, с годами перешедшего в дружбу, Гомельский не раз поражал меня нестандартными ходами на баскетбольной площадке и в жизни. Александр Яковлевич мог смело пойти на конфликт даже с великим игроком, если считал, что тот чуть поберег себя, не пошел на столкновение, не все сделал для победы. И тотчас неожиданно быстро, словно провидец, пригласить в команду юного новичка, который усилиями тренера через месяц, год выбивался в великие. Этого человека совсем не баскетбольного роста боялись все гиганты большой игры. Его слово было законом, от него трепетали. Но как же его любили, ибо в трудные для спортсмена моменты к нему шли за помощью, за добрым словом. И он, человек громадных связей и житейского опыта, всегда выручал, а некоторых и вызволял из беды.
Был обидчив. Как-то я не предоставил ему слово на каком-то собрании, так Александр Яковлевич месяц на меня дулся: "Ты что, думаешь, что Гомельскому уже нечего сказать?". Но умел и отходить, и забывать плохое. А уж такого оптимистичного человека, как он, я в спорте, да и в жизни, пожалуй, не встречал. Всегда верил в лучшее, на победу надеялся даже в безвыходных ситуациях. Может, поэтому она к нему чаще всего и приходила?
В советском, российском спорте Гомельский был фигурой знаковой. Мало кто пользовался таким авторитетом, как он. К нему прислушивались все - от тренеров дворовых команд, которых он всегда вытягивал на свои, большими усилиями организованные турниры, до большого начальства. Недавно перед каким-то большим олимпийским собранием предложил мне: "Давай выступим миротворцами. Попробуем помирить Олимпийский комитет и Федеральное агентство по спорту". Мы выступили, и хотя народ аплодировал, примирения не вышло. Тут же после сборища ко мне подошел Александр Яковлевич: "Ну, что, Колюня, голубей из нас с тобою не получилось. Но давай все равно будем пытаться". Но теперь вот пытаться уже не с кем.
Поражал меня Гомельский и в личной жизни. В очередной раз женившись по глубокой любви на красивой, молодой женщине, он не побоялся в возрасте уже за 70 стать отцом. И как здорово шутил на эту тему: "Мы, молодые отцы, и сами молодеем с прекрасными дамами и с собственными младенцами".
Он сражался за жизнь с таким же упорством и отвагой, как на спортивной площадке. Уехал в американский Хьюстон, где лечился от проклятого, еще в конце 90-х прицепившегося к нему рака. Даже одним этим он отыграл у смерти несколько месяцев такой нужной себе, домашним, всем нам жизни. Она завершилась вчера утром, на 78-м году...
Прощайте, дорогой Александр Яковлевич!