В одной из былин об Илье Муромце рассказывается, как сказочный богатырь, отправившись в поход, оказался в непроходимых Брынских лесах: «Поехал он через те леса Брынские...» О тех же заросших могучими деревьями пространствах упоминается и в другом источнике, вошедшем в известное собрание былин «Сборник Кирши Данилова»: «Темны леса Брынския...» А писатель Михаил Загоскин сотворил в 1845 году целый роман под названием «Брынский лес». О чем речь идет и что осталось нам, нынешним, от былого лесного изобилия? За ответом наши корреспонденты отправились в Калужскую область.
В эти края когда-то устремлялись из степных районов беглые крестьяне. О беглеце говорили уже устоявшейся фразой: «Да кто же его отыщет, кормилец, чай, ушел в Брынские леса». Служили здешние кроны и заросли укрытием для староверов — отсюда даже возникло такое понятие, как «Брынская вера». В общем, глухомань, куда государевым людям и казенному порядку не добраться, что с нее взять?
Неслучайно где-то здесь, по народным преданиям, обитал Соловей-разбойник, не дававший житья местному люду. Приструнить злодея отважился Илья Муромец. Сказано об этом очень даже по-сегодняшнему: «И наехал он, Илья, на Соловья-разбойника». Тот, конечно, встретил нашего богатыря негостеприимно, зашелся в злобе: «Засвистал Соловей по-соловьиному, / А в другой зашипел, разбойник, по-змеиному, / А в-третьи зрявкает по-звериному». Но Муромец, как известно, со злодеем управился и доставил того плененным ко двору князя Владимира...
.jpg)
Илья Муромец шутить с разбойниками не любил. Фото: Антон Кавашкин/Russian Look, Global Look Press
В общем, страшно, аж жуть. Но мы все-таки решились отправиться по местам боевой богатырской славы, на поиски жуткой чащобы, где все происходило. Теперь это Калужская область. А ехать туда так: сначала на поезде до города Сухиничи, а оттуда на машине к поселку Брынь, который стоит на того же названия реке — притоке Жиздры. Нашли на карте?
А вот и сам поселок. А где же леса непроходимые? Увы, кроме одиноких, припорошенных снегом деревьев, разбросанных по обе стороны реки, ничего нет. «Да те леса еще лет 300 назад вырубили, — отвечали на наши недоуменные вопросы местные жители. — Вы ищете позавчерашний день!»
Обидно слышать, но так оно и есть. Оказывается, еще в начале XVIII века здесь основал металлургический завод известный промышленник Никита Демидов. Для производства чугуна и железа требовался уголь. Для получения древесного угля стали использовать вековые деревья Брынских лесов. По сути, Демидов стал первым и главным виновником здешних экологических бед. Воспетые в былинах леса исчезли. Ну а потом канул в Лету и погубивший их завод...
Впрочем, кое-что от Брынских лесов осталось. Шатаясь по поселку, увидели темнеющую у горизонта полоску и рванули туда по проселочной дороге. Но назвать это мелколесье чащобой фантазии не хватает. Никакими могучими дубами-колдунами, которые некогда облюбовал себе Соловей-разбойник, тут и не пахнет. Зато остались неподалеку развалины усадьбы Демидовых, возникшей в начале XVIII века. По моде того времени она была П-образной формы и включала в себя жилые покои и складские помещения. Примерно так же в Калужской области выглядела усадьба с полотняным заводом, принадлежавшая родным жены Пушкина Натальи Николаевны Гончаровой. Похожие усадебно-производственные комплексы принадлежали промышленникам Баташовым в Выксе под Нижним Новгородом, Строгановым в Усолье на Каме, тем же Демидовым в Невьянске под Екатеринбургом...
Но вернемся к Никите Демидову. Он стал хозяином завода в 1722 году. В своих калужских владениях Демидовы наладили железоделательное производство не только в Брыни, но и на реке Дугне, и в деревне Верхняя Вырка. В середине XVIII века Дугнинский, Брынский и Выровский заводы ежегодно поставляли на рынок империи десятки тысяч пудов железа. Остались свидетельства: отлитыми в Дугне ядрами стреляли русские пушки по неприятелю, якорями из здешнего металла оснащали корабли. Войны, революции, снова войны — а завод жил и работал. После Великой Отечественной его обновили и продолжали лить чугун, появился механический корпус, где делали детали для машин. Даже в 1990-х жизнь здесь еще теплилась: выпускали нагревательные приборы. А теперь все в прошлом. Останки завода пустили на металл, стены — на щебенку. Нет на нынешних Соловьев-разбойников Ильи Муромца!
Здешние заводы посещал сам Петр I, который знакомился с производством, а заодно лечился полезной для здоровья местной минеральной водой. Хотя завод в Брыни не сохранился, но о нем до сих пор напоминает мощная плотина, образовавшая широкое озеро. В первые зимние дни реку и озеро оккупировали любители зимней рыбалки. Мы подошли, шепотом, чтоб не спугнуть рыбку, поспрашивали их, где находился исчезнувший завод Демидовых, из-за которого сгинули могучие Брынские леса. Никто не знает точно, только неопределенно машут руками в разные стороны.
Превратились в развалины и демидовские хоромы. Еще не так давно, в 1980-е, усадьба использовалась под колхозные нужды, ее строения были во вполне нормальном состоянии. Казалось, что им будет, стенам полутораметровой толщины? Но и они рухнули: пережили время, но не пережили безвременья.
Одна отрада: сохранилась выстроенная в 1846 году в виде ротонды Спасо-Преображенская церковь, где ныне регулярно проводится служба. В 1819 году село приобрела некая Е.А. Рябинина. При ней уже переставший действовать железоделательный завод переоборудовали в суконную фабрику. В 1830-е она превратилась в крупнейшее предприятие, обеспечивавшее 30% российского экспорта сукна. На фабрике работали более 2 тысяч человек!
Впрочем, опять нас потянуло в прошлое? Напоследок вспомним еще и о том, что Брынь полюбил Михаил Пришвин, человек с чуткой и зоркой душой. Он оставил удивительно теплые воспоминания о своем пребывании в этих местах. О чем сообщает памятная доска на здании местного Дома культуры.
... В Сухиничи мы возвращались на такси. Дорогой разговорились с водителем о былинах и легендах, связанных со здешними местами. И услышали такие слова: «Да, Илья Муромец всегда шел туда, где был непорядок. Нам сегодня его очень не хватает!»
