- Лариса Алексеевна, как вы относитесь к тому, что вас стали именовать "королевой русского романса"?
- Конечно, приятно, хотя мне кажется, что это не столько о моих способностях, сколько о достоинствах самого жанра. Романс - воплощенное благородство, и его нельзя петь иначе как "по-королевски".
- И даже "Очи черные"?
- И классический, и бытовой, и цыганский романс - это все романс, а значит - интимный разговор о душе, о человеческих чувствах. Такой разговор не может состояться, скажем, на стадионе - он должен происходить в камерной обстановке. Этот жанр предполагает красоту во всем: в музыке, слове, жесте, антураже и даже в концертном платье... Да и осанки романс требует особой. Его нельзя петь, сгорбившись, как это часто делают, скажем, рок-музыканты. Раньше и я стеснялась своего высокого роста, непроизвольно сутулилась. Но с годами пришло понимание: не нужно стыдиться того, чем тебя одарила природа. К сожалению, есть в нашей славянской натуре некая...
- ...привычка к самоуничижению? Дескать, извините меня, что такая красивая и голосом не обделена...
- Верно. Я долго над собой работала и пришла к выводу: не следует впадать в этот "извинительный" тон. Каждый день просыпаюсь с чувством благодарности Господу за все... За крепкую волю двигаться в том направлении, которое избрала. Терпение и воля - два столпа храма, имя которому - дух человеческий. Без них личность разваливается. Учусь смирению. Никому никогда не предъявляю претензий. Только себе самой. По-моему, такое же отношение к собственному искусству характерно и для Бориса Штоколова, Аллы Баяновой, Николая Сличенко, Владимира Зельдина... Кстати, все они - великолепные исполнители романса, члены жюри трудовского конкурса "Романсиада", где и мне посчастливилось работать.
- Что значит этот изобретенный в "Труде" конкурс молодых исполнителей романса для вас лично?
- Очень многое. Сегодня, на мой взгляд, это самый крупный и - что очень важно - демократичный вокальный конкурс. Конечно, он нацелен прежде всего на профессионалов-вокалистов. Но, бывает, в каком-нибудь провинциальном городке живет, скажем, инженер-строитель, а голос у него такой, что немедленно надо ехать показываться в Консерватории. Порой весь поселок собирает средства на дорогу и концертный костюм своему конкурсанту... Вы представляете себе, что означает "Романсиада" для глубинки? Безмерная благодарность газете "Труд", заботящейся о подобных самородках.
- ...как позаботились в свое время о вас. Расскажите, пожалуйста, поподробнее, как произошло ваше знакомство с Еленой Образцовой.
- Началось все со скандала при поступлении в Консерваторию. Прослушивание я прошла успешно. Члены приемной комиссии - знаменитые Александр Свешников и Гуго Тиц - даже не удержались от игривого восторга: "Голос отличный, а грудные резонаторы выше всякой похвалы..." Определили меня в класс самой Галины Вишневской, что сулило весьма заманчивые перспективы. Но сбыться им помешало мое "интересное положение", которое до поры до времени удавалось скрывать. Когда Галина Павловна все же узнала о нем, то реакция ее была бурной: она наотрез отказалась заниматься с ученицей, которой через пару месяцев уходить в декрет... И вот я, оставшись "бесхозной", пришла на прием к зав. кафедрой сольного пения Евгению Нестеренко. Естественно, попросилась в класс Ирины Константиновны Архиповой, в школу которой тогда стремились все меццо-сопрано. И вдруг Евгений Евгеньевич мне отказывает, взамен предлагая стать ученицей Образцовой... Как призналась мне потом моя будущая преподавательница, Нестеренко ей сказал: "Лена, я тебе такую рыжую красотку подобрал..." С первого дня нашей встречи с Образцовой я поистине вошла в ее семью, где делалось все, чтобы я чувствовала себя легко, непринужденно. Как истинно широкая, щедро одаренная натура Елена Васильевна очень проста в общении. Даже подарки она делала так, чтобы не унизить того, кому они предназначены. Кстати, первое платье, которое она мне подарила, я храню до сих пор. Помню, как были шокированы мои сокурсники, когда она пришла послушать меня в спектакле оперной студии. Пока я гримировалась, готовясь петь Женю Комелькову в спектакле "Зори здесь тихие", она запросто села на стол и стала болтать ногами... Вообще, это удивительная женщина. Никакой фанаберии. Когда у нее в квартире на Патриарших прудах начинается ремонт, с удовольствием иду, используя полученные в детском доме навыки, в прорабы. Нет, не из подобострастного желания услужить: ведь Елена Васильевна тут же становится моим рабочим, причем очень толковым и исполнительным.
- Чем, помимо музыки и ремонта квартир, вы любите заниматься?
- Как такового хобби у меня нет. Хотя в свободную минуту с удовольствием сажусь за швейную машинку. Люблю, чтобы жизнь и в крупном, и в мелочах была устроена красиво (кстати, корень моей фамилии - тюркский, "курдюм" - значит "домостроитель"). Обожаю общаться с детьми.
- Расскажите о своей семье.
- Первый муж был священником. Мы с ним по-доброму разошлись. Вы будете удивлены, но они с моим нынешним мужем-военнослужащим дружны. Сын от первого брака Егор с раннего детства проявлял удивительные музыкальные способности. Мало того, что не пропускал ни одного моего выступления, так вдруг увлекся игрой на фортепьяно. Помню, была несказанно удивлена, когда 13-летний Егор, ранее вообще не знакомый с инструментом, вдруг начал запросто импровизировать на тему "Степь да степь кругом", да еще в джазовом стиле "свинг". Но в артисты не пошел, стал врачом-терапевтом.
- Судя по всему, долгое время вы были матерью-одиночкой. Наверное, нелегко пришлось...
- Не то слово. Десять лет я "тянула" Егора одна. Постепенно пришло осознание того, что такая жизнь не только очень трудна, но и неполна. И тогда я обратилась к Господу со словами: "Боже, если существует где-то другая моя "половинка", помоги ее найти". И через некоторое время мы познакомились с моим нынешним супругом. Живем в мире и согласии уже семь лет.
- Иными словами, достигнуто полное счастье?
- Пока человек жив, его тянет к новым берегам. Мечтаю, например, чтобы в моем родном и любимом Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко пошла наконец опера Римского-Корсакова "Царская невеста". Тогда я смогла бы исполнить роль Любаши, которой брежу всю жизнь.