«Государство не может позволить себе не обращать внимание на такое количество самоубийств среди подростков. Продолжающиеся суициды требуют принятия экстренных мер на уровне правительства» — так вчера прокомментировал эпидемию «шагов в небытие» уполномоченный при президенте России по правам ребенка Павел Астахов. Что же, теперь ждать принятия целевой федеральной программы?
Как она бросится на его мертвое тело, и ее губы будут молить Господа, чтобы он вернул ей ее мальчика! Так Том Сойер мечтал отомстить тетушке Полли.
Любимые дети чаще фантазируют о самоубийстве, чем нелюбимые, кто не надеется и смертью своей
Однако… Однако не мы ли все вот уже 300 лет выходим из театра со светлыми слезами, полюбовавшись расширенным суицидом подростков, чьи имена — Ромео и Джульетта? Не мы ли слушаем растроганно, что лучше в Волге мне быть утопимому, чем на свете жить нелюбимому? Не мы ли храним предания о верности лебедя и лебедушки?
В европейской культуре устойчив образ романтического самоубийцы, который своей смертью шлет миру послание: любовь выше жизни, честь выше жизни, свобода выше жизни. И тем не менее родительская любовь нашептывает нам ровно обратное — она готова обратиться к нашим детям с призывом: плюй на любовь, на свободу, на честь — только живи.
Но если мы и впрямь сумеем внушить нашим дочерям и сыновьям эту нехитрую мысль: держись за жизнь во что бы то ни стало, — мы окажем не только миру, но даже им самим неважную услугу. Ибо тем, кому не за что умирать, почти что незачем и жить: их жизнь превращается в унылое прозябание, они лишены воодушевляющих утешений среди обид и неудач, которыми переполнена жизнь даже самого благополучного человека.
Вы поосторожнее, наверняка встревожится
Увы, смерть настолько ужасна, что никто и никогда не кончает с собой лишь
Человек, тем более молодой человек, еще не убедившийся, что даже самые кошмарные ситуации, как правило, потихоньку рассасываются, должен не просто читать и слышать декларации о том, что нет безвыходных положений, — он должен в это реально верить, знать, что он не останется один, что ему помогут.
Мы не можем себе позволить никогда не быть жесткими, никогда не требовать от наших детей быть честными и ответственными, иначе мы уготовим и им, и себе очень печальное будущее. Да и в любом случае, все, чего ни потребуем мы, жизнь потребует неизмеримо более жестоко. Только при всей нашей требовательности наши дети должны понимать: в какой бы тупик они себя ни загнали, в поисках выхода они всегда могут рассчитывать на нас. Выход есть, и искать его мы будем вместе.
Душевное состояние, когда человек не способен заглянуть чуть дальше текущей, невыносимо мучительной минуты, специалисты называют эффектом суженного сознания — в таком состоянии человек не способен думать ни о чем другом, кроме как любой ценой прекратить эту пытку. Но загнать в такое состояние человека гораздо труднее, если у него есть ясная перспектива будущего, не зависящая от текущих неприятностей. И образом такого будущего наделяет человека не только семья, но и целая страна.
Об этом нужно не забывать, чтобы не путать глубинные причины самоубийств с их поводами, с пусковыми механизмами.
