4 декабря Александр Серов даст сольный концерт в Кремлевском дворце. Накануне этого события народный артист встретился с обозревателем «Труда».

— Александр Николаевич, вы находитесь в зените звездности, славы: А внутри, в глубине души, вы довольны своей жизнью и творчеством?

— Вопрос банальный и традиционный, но всегда мудрый и резонный. Что я могу сказать? В этом мире все тленно, все предсказуемо. И те, кто был в фаворе, в ореоле внимания во времена моей молодости, те, на кого мы молились, уже давно ушли. Теперь уже и мы, мое поколение, перевалив через экватор, приближаемся к финалу своего творчества. Быть безмятежно довольным в такой ситуации — значит, обманывать себя и других. Тем не менее мы должны иметь элементарную совесть и мораль, чтобы прежде всего уважать не свои заслуги, а своего зрителя. И вот что важно: ни в коем случае не акцентировать внимание на том, что пребываем в какой-то звездной эйфории. Вот это я очень не люблю, считаю любое проявления звездности прежде всего некорректным по отношению к простому зрителю, благодаря которому мы, артисты, живем и существуем.

— Интересно, к чему вы клоните?

— Поверьте, когда меня или кого-то из моих коллег громко называют звездами, моя душа не переполняется радостью и восторгом. Настоящие звезды — не мы, и они все на мировой арене. Это Уитни Хьюстон, Тина Тернер, это Стинг, Билли Джоэл, Барбра Стрейзанд, Том Джонс, Энгельберт Хампердинк, Стиви Уандер и так далее. Почему? Я вам расшифрую! Что такое звезда на небосклоне? Это планета, которая освещает весь земной шар, светит всем, не так ли? А теперь давайте проведем параллели. Мы можем сколь угодно твердить о своей популярности, но мы «освещаем» только пространство России и некоторых стран бывшего Советского Союза: А звезда должна освещать весь земной шар! Если мы этот бренд «приклеиваем» к Тине Тернер, он логичен — она освещает весь земной шар, ее знают и любят во всем мире. Кто знает нас во всем мире? Разве что русскоязычные эмигранты: Какие же мы тогда звезды?

— А кто же такой тогда лауреат международных конкурсов Александр Серов, певец, которому сам Том Джонс пожал руку, сказав, что готов уступить ему место на олимпе? Неужели вас тоже можно назвать лишь звездной местного розлива?

— Это вы меня подкалываете? Все справедливо, и у меня есть какие-то международные успехи, и мы куда-то прорывались, причем в честной, жесткой борьбе. Но эти исключения лишь подтверждают правило. Звезда освещает весь земной шар, каждый его уголок. Мы же просто популярные исполнители, которые завоевали симпатии своих соотечественников. И я в эту звездность заигрываться боюсь, потому что считаю такие игры глупыми и несправедливыми. Весь этот звездный пафос алогичен, а надо быть скромнее, проще, душевнее по отношению к тем людям, что любят и ценят твое творчество. Это моя позиция. Может быть, кто-то с ней не согласен, но я эту позицию не придумал в одночасье, а выстрадал за долгие годы служения музыке и сцене.

Не так давно мы потрясли Киев. Битковой аншлаг в зале «Украина»! И мы хорошо прошли, приятно, что зрители тепло встретили. Ведь киевляне устали от постоянных концертов, гастролеров — полчища, в глазах пестрит от афиш, бедные зрители! Плюс телешоу каждый вечер — сейчас там расцвет телешоу. Поэтому надо встать и сказать: «Низкий вам поклон, дорогие киевляне, что вы еще приходите ко мне в зал!» Весь смысл наших трудов в наших зрителях, и это не пустые слова. Не будет в зале зрителя — и все превратится в блеф, все звездные виллы, замки, феррари:

— И это говорит заядлый автомобилист, у которого всегда были самые крутые тачки в Москве! Помню, у вас одного из первых появился 600-й мерс.

— Уже возраст не тот. За рулем езжу, но уже не делаю из машины культа. У меня есть несколько автомобилей, но престижных моделей нет. Я по-другому уже все воспринимаю. Машина — это железяка, особенно по нашим дорогам. У нас дороги забиты, дикие пробки, стирается разница — колесишь ли на среднего класса машине или на фешенебельной: Мы постепенно приближаемся к западной модели, где нет повального увлечения дорогими автомобилями. Машина — это средство передвижения, и все! Пусть попсовая поросль пиарится, скупая крутые тачки. В светской хронике их роллс-ройсы и майбахи смотрятся эффектно, но когда в реальной жизни попадаешь в пробки, то какая разница — среднего класса у тебя машина или за 700 тысяч долларов?

— Как утверждает Леонид Парфенов, мы живем в эпоху ренессанса советской античности. Новое приживается со скрипом, старое то и дело дает о себе знать... Вот на недавнем праздничном концерте, посвященном Дню сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации, выйдя на сцену, вы поздравили переполненный людьми в погонах зал с Днем милиции. Может быть, просто сработала многолетняя привычка?

— Нет, конечно, я не оговорился, не сказал по привычке, хотя действительно много лет пою на этих праздничных концертах. Просто, выйдя на сцену, я понял, что у меня язык не поворачивается произнести: «С Днем полиции!» Поэтому и сказал: «С Днем милиции!», ведь в зале сидели ветераны — люди, которые прошли большой и славный, честный путь, служили в советской милиции. Я сам больше 30 лет участвую в благотворительном фонде, давал десятки концерты для милиции: И зал моему поздравлению зааплодировал, люди заулыбались, услышав что-то родное. Значит, они со мной согласны.

— А чем вас не устраивает День работников органов внутренних дел?

— Это компромиссный вариант, но он тоже режет слух. Мне кажется, с переименованием поторопились, нужны годы, десятилетия, чтобы слово «полиция» прижилось. Просто есть в народе нашем еще и просто совесть людская. И со словом «полицай» у старшего поколения — у тех, кто помнит Великую Отечественную, — не лучшие ассоциации. Ехали мы, ехали — и вдруг приехали! И слово «менты» так и не вошло в мой лексикон, несмотря на все усилия создателей детективных романов и криминальных сериалов. Я вспоминаю замечательный советский сериал «Следствие ведут ЗнаТоКи». Вдумайтесь, не менты, а знатоки! Насколько уважительнее и точнее звучит! Все мы следили за «знатоками», восхищались их чистотой, нравственностью:

— Интересно, а у вас самого когда-нибудь случались конфликты с милицией?

— Нет, конечно. Я ведь человек непьющий, неконфликтный. Мы, артисты, вечные кочевники, всегда в дороге, а значит, в постоянном контакте с работниками органов внутренних дел. Они — наша охрана, наши друзья. Разве можно конфликтовать с друзьями? Однажды мы очень торопились, опаздывали на концерт, и мой водитель рванул по встречке. Бдительным гаишникам (вот, опять не поворачивается язык произнести: сотрудникам ГИБДД!) спасибо — они быстро заметили и пресекли наш «маневр», остудили наш пыл. Ситуация была не из приятных, но все же благополучно разрешилась.

— Вы уже так много сделали на эстраде. Какие же творческие идеи сейчас могут вас увлечь?

— Набираю материал на новый альбом, новую программу. Это сделать не так-то просто, потому что приглашающие на концерты и праздники прежде всего просят спеть побольше «старенького». Все понятно: людям приятно услышать старые песни, настроиться на ностальгическую волну. Песни крепкие, живучие, засели в памяти, им по 20–30 лет, а все равно люди их заказывают. С одной стороны, мне как артисту приятно, что в таком быстротекущем жанре, как эстрадная песня, мне удалось создать «долгоиграющие» вещи. С другой стороны, я еще полон сил, хочу пробовать что-то новое, чтобы не застояться. В 2011 году вышел мой диск «Сказочный Версаль», включающий и новые, и старые вещи. Он освещает весь мой творческий путь — там 70 произведений, 20 инструментальных пьес и 50 песен.

— А у вас не было желания сделать не один концерт, а серию из двух-трех, с разной программой? Елена Ваенга недавно сделала такое в Петербурге, показав публике два концерта подряд с разными песнями.

— Интересная идея, но все-таки я не шансонный исполнитель, а чисто эстрадный певец. Куда мне нырять? Мне нырять особо некуда — лирика, романтика, тема любви, и я кручусь в этой оболочке. Но в принципе если собрать все песни, то можно пару концертов сделать. Три — это много, а два можно.

У меня есть козырь — инструментальные пьесы. И саксофонные, и фортепианные. Этим можно разнообразить свой концерт, потому что на эстраде очень мало певцов, владеющих еще и каким-нибудь инструментом. Собственно, только Маликов, Мазаев и Агутин — они могут не только спеть, но и сыграть живьем на концерте.

Хотя я особо в бой не рвусь, не хочу доказывать, что я не троллейбус. До сих пор скромно несу свой крест эстрадного певца, простого, не модного, который не претендует на лавры, на громкие победы. Как сказал мой друг, знаменитый телевизионный диктор Виктор Иванович Балашов, «Саша, я уже со всем согласен». И так мудро из уст мэтра прозвучали эти слова. То есть он уже с самодурами и идиотами не спорит, никому ничего не доказывает — давно выше этих мелочей. Не то что человек сдулся, а просто понял: с кем бороться — с ветряными мельницами?

— У вас замечательный баритон. Интересно, вы смогли бы принять участие в таком проекте, как «Призрак оперы», где известные эстрадные артисты исполняли оперные арии?

— Почему бы и нет? У меня есть кое-какой материал. (Поет на итальянском, демонстрирует яркий вокал.) Пару арий мог бы засадить. (Смеется.) И, кстати, иногда делаю такое в своих концертах.

— Вы в разводе с женой, но принимаете активное участие в воспитании и судьбе дочери Мишель. Как ее успехи?

— Сейчас она второкурсница МГИМО. Учится как все — есть и тройки, и четверки, есть пятерки. Но это же очень сложный вуз, сложный факультет — международная журналистика. Для меня очень важно, чтобы дочь получила достойное образование, стала человеком образованным, культурным, изучила английский язык. А дальше как карта ляжет. Будем реалистами: даже с дипломом в Министерство иностранных дел длинная очередь из желающих!

— Почему бы папе не дать бесплатный концерт в этом министерстве и не решить проблему?

— Нет, извините! Там каждый второй папа — значимый человек.

— Пока вы готовитесь к концерту в Кремле, в Россию приезжают ваши кумиры — замечательные певцы, настоящие всемирные звезды: Том Джонс и Энгельберт Хампердинк. Первому — 71 год, второму — 75, а они поют, гастролируют. Вы хотели бы петь до таких лет?

— Ну и вопросы вы задаете! Все же во власти Господа Бога! Том Джонс просто прекрасен — посмотрите, как он на афишах выглядит, изменил имидж и в свои 70 смотрится мужчиной в рассвете сил. С новым альбомом «Praise & Blame» он опять на вершинах хит-парадов, своей прекрасной вокальной формой потрясает Монако, Монте-Карло, Америку. Не так давно у моих друзей был день рождения в Нью-Йорке, они пригласили Хулио Иглесиаса, Барбру Стрейзанд, других звезд. Вышел Джонс и затмил всех, открыл свою, извините, пасть: первая нота — и все! Такой вот феномен. Не зря я влюбился в него в 1969 году после песни «Дилайла». Такой певец рождается, наверное, раз в сто лет. Равных по саунду ему нет. И я многому у него старался научиться.

— Так это не легенда, что он знает о существовании Серова?

— Мы с ним встречались дважды. С Игорем Крутым ходили на его концерт, общались за дружеским столом. Человек он не шумный, за столом тихий, бросит две-три реплики за вечер — и все. И я с ним согласен, потому что связки надо беречь. Я вот сейчас с вами разговариваю, Миша, что-то доказываю, спорю и все равно испытываю напряжение, а он сидит: «Yes», «No», «It’s impossible».

— А мистер Хампердинк столь же свеж и хорош?

— Я с ним не знаком, но, безусловно, это выдающийся артист. К стыду своему, не знаю, как он сейчас выглядит вокально.

— Насколько скрупулезно вы следите за своей внешностью, своей вокальной формой? Ведь годы как птицы летят.

— Пока к пластическим операциям не прибегал. Иногда возникает проблема лишнего веса — после того как проведешь в студии месяц-другой, из-за малоподвижного образа жизни. Но стоит выехать на гастроли — и щеки начинают проваливаться. Предложений о гастрольной деятельности очень много, но я даю концерты выборочно. Если классическая эстрада нужна кому то, то очень хорошо. Если нет — значит, попса затмила все.

— Вы же мужчина явно спортивный.

— В прошлом я был очень спортивным человеком. Это не раз помогало мне. Многочасовые перелеты и переезды во время гастролей — это, скажу я вам, тяжело. Но и сейчас я не могу сказать, что совсем сдался. У меня дома есть беговая дорожка, эспандеры и гантели. Стараюсь не терять форму. Очень люблю ходить пешком. Люблю теннис, но не модный ныне большой, а настольный. У меня много приятелей среди боксеров, борцов. А для тренировки мозгов могу под настроение разгадать кроссворд. Если есть время, еду в Серебряный Бор, подхожу к дубу Лемешева, обнимаю его и стою минут 20. Бесспорно, этот дуб дает положительную энергию и заряд настроения. Великий Лемешев перед премьерой всегда так заряжался, а потом пел потрясающие арии.

Я не знаю, что такое отпуск. У меня нет выходных. Бывает, к примеру, в воскресенье проснусь, а в голове какая-то новая идея! И я бегу в студию! Как и в понедельник:

Резюме «Труда»

Александр Серов, певец

Родился в 1954 году на Украине.

Учился в краснодарском Институте культуры.

Работал аранжировщиков и вокалистом в группе «Поющие юнги».

Известность к певцу пришла в 1987 году, когда он получил Гран-при на международном конкурсе в Праге и в том же году выпустил свой первый видеоклип на песню «Мадонна». Серов получил несколько престижных музыкальных премий, выпустил 13 сольных альбомов. Последний из них — «Сказочный Версаль» (2011 год).