А ПОСТАВИТЬ ЕГО НА МЕСТО!
В эти мартовские дни незамеченной осталась не столь уж значимая, но все же круглая дата. Ровно полвека назад первая летная ракета Р-7 была доставлена на техническую позицию космодрома Байконур. Хотя ее запуск, состоявшийся через несколько месяцев, был неудачным, но непосредственный штурм космических высот начался именно тогда. Авария первой Р-7 была вызвана разгерметизацией трубопровода, по которому керосин подавался в ракетный двигатель. Второй пуск сорвался тоже из-за техники, за которую отвечал Глушко. К этому времени трещина в отношениях между ним и Королевым стала достаточно глубокой.
Их серьезные разногласия начинались вроде бы с технических вопросов. Задолго до первого старта Р-7 обсуждали вопрос о рулевых двигателях на ракете. Глушко считал, что управлять ее полетом надо с помощью газоструйных рулей. А Королев и его первый зам Мишин настаивали на принципиально ином решении, предлагая использовать подвижные, качающиеся камеры сгорания, у которых были серьезные преимущества. Спор конструкторов зашел в тупик. В категоричной форме Валентин Петрович Глушко, главный по ракетным двигателям, отказался делать качающиеся конструкции для "семерки". Возможно, хотел поставить оппонентов, руководителей ОКБ-1 на место, чтобы не вторгались в его вотчину и понимали: без него, Глушко, никто ничего сделать не сможет. Но Королев уперся, пошел на принцип и в своем же КБ создал новое подразделение, в котором были разработаны, изготовлены рулевые движки. Они прекрасно проявили себя в полетах. Сергей Павлович нанес тогда чувствительный удар по престижу самолюбивого Глушко.
ТРЕЩИНА ПРЕВРАТИЛАСЬ В ПРОПАСТЬ
А потом без главного по двигателям решили сделать и более серьезную работу - ни много ни мало как третью ступень ракеты Р-7. К решению задачи подключился главный конструктор бывшего авиационного КБ Семен Косберг. И все опять получилось. "Трещина в отношениях Королева и Глушко расширялась, превращаясь в пропасть", - рассказывал мне много лет спустя академик Василий Павлович Мишин, непосредственный участник тех событий.
И совсем уж испортились эти отношения, когда началась работа над новым важнейшим объектом - ракетой тяжелого класса Н-1 для полета космонавтов на Луну. Это был вопрос национального престижа. Но Глушко и на этот раз сказал Королеву "нет". Отказался делать экологически чистые двигатели, работающие на керосине и кислороде, потому что у него имелся большой задел по моторам на ядовитом гептиле. Валентин Петрович делал их для всех ракет Янгеля и Челомея...
Были и другие споры по техническим вопросам. Однако вряд ли можно только этим объяснить более чем холодные отношения главных конструкторов. Глушко, большой ученый, создатель уникальных двигателей, один из основоположников практической космонавтики, считал несправедливым, что первым среди равных был Сергей Павлович. Не знаю, позволяла ли гордыня Глушко объективно оценивать ситуацию и талант Королева... Как бы то ни было, но после всего происшедшего не только друзьями, но даже единомышленниками назвать их было трудно.
Непросто складывались отношения Королева и с Михаилом Янгелем, главным конструктором днепропетровского КБ, где разрабатывали стратегические баллистические ракеты, а также с Владимиром Челомеем, руководителем мощного подмосковного предприятия, давшего путевку в жизнь крылатым ракетам, знаменитому "Протону". Однажды Янгель, словно забыв о прежней совместной работе с Сергеем Павловичем в подмосковных Подлипках, в пух и прах разгромил королевское КБ на заседании авторитетной комиссии, председателем которой был Мстислав Келдыш. "По словам Янгеля, - пишет в своей книге "Ракеты и люди" академик Борис Евсеевич Черток, - техническая политика ОКБ-1 заводит нашу страну в тупик... Зачем потребовалось в такой форме на многолюдном официальном техническом сборище обнажать свою личную неприязнь к Королеву, я объяснить не могу".
Зато с Челомеем у Королева внешне все было хорошо, встречи отличались корректностью, даже теплотой. Они называли друг друга по имени, острых дискуссий в присутствии других работников не вели. Но в действительности о теплоте не приходилось и мечтать. Между ними было скрытое жесткое соперничество. Хотя Владимир Николаевич признавал, что Королев проявлял фантастическую интуицию при решении сложнейших научно-технических проблем.
КАЖДЫЙ БИЛСЯ ЗА СВОЮ МОНОПОЛИЮ
Почему же так не ладили талантливые люди, которых должно было не разъединять, а объединять общее дело? "Эти отношения называются "пауки в банке" или, на нынешнем языке, конкуренция, - так сказал в одном из интервью сын Хрущева Сергей Никитич, проработавший в КБ Челомея десять лет. - Каждый пытался установить свою монополию. В западном мире конкуренция отнюдь не слабее, но характер иной". Ряд авторитетных специалистов считает, что эти личные негативные моменты очень мешали делу. "Разногласия Королева и Мишина с Глушко имели тяжелые последствия для нашей космонавтики", - пишет академик Черток. Такой же вывод сделал во время нашей беседы в 2001-м и Василий Павлович Мишин, который после смерти Королева в течение восьми лет руководил ракетно-космическим предприятием в Подлипках.
Иного мнения придерживается лауреат Государственной премии Владимир Ходаков, который через пару недель отметит не совсем обычный юбилей - 50 лет работы в космической отрасли. Был секретарем, затем членом Государственной комиссии по пилотируемым полетам. Занимал ответственные должности в бывшем ракетном Министерстве общего машиностроения. Сегодня он - главный специалист Центрального научно-исследовательского института машиностроения.
- Конкуренция среди космических КБ, предприятий не только поощрялась, но целенаправленно взращивалась властями в советские времена на всех важнейших направлениях новой техники, - говорит Владимир Николаевич. - Создавали параллельные организации, которые занимались похожей тематикой. Из нескольких конструкций выбирали ту, в которую были заложены лучшие технические решения. Конкуренция, конечно же, нередко обостряла личные отношения. Но делу это не мешало. Наоборот, соперничество способствовало максимальной активизации всех имеющихся интеллектуальных, производственных ресурсов.
Нередко приходится слышать, что, мол, распыление средств, параллелизм, дублирование истощали нашу экономику. На самом же деле конкуренция позволяла находить такие эффективные решения, которые оправдывали все затраты.
ОН МОГ ТАК "РАЗМАЗАТЬ" СОБЕСЕДНИКА...
Разумеется, немалую играли роль и особенности характера конструкторов, амбиции, честолюбие... Но что поделаешь, у сильных личностей, как правило, сильный характер. А еще они бывают вспыльчивыми, резкими, могут говорить обидные вещи. Таким резким человеком был, например, талантливый конструктор академик Мишин, первый заместитель и правая рука Королева. Когда он бывал с чем-то не согласен, мог, выйдя из себя, так "размазать" собеседника, что потом, думаю, и сам сожалел о своей горячности. Но на попятную редко шел. Мы называли его за глаза молотобойцем. Мишин порой разрушал хрупкое равновесие в отношениях и людей, и организаций. А потом Королев, используя свои дипломатические способности, мирил разругавшихся коллег, наводил мосты...
А самого Королева и Янгеля пытался помирить главный конструктор систем управления академик Пилюгин, мягкий, незлобивый, отзывчивый человек. Он убеждал того и другого, но ничего не вышло. Но вот любопытный факт. Янгель, находившийся в сложных отношениях с Королевым, тем не менее сам предложил прийти на помощь Сергею Павловичу и разработать ракетный модуль для взлета экипажа с Луны, когда наша страна включилась в лунную гонку.
ХРУЩЕВ, БРЕЖНЕВ ПОДДЕРЖИВАЛИ ЯНГЕЛЯ И ЧЕЛОМЕЯ
Сложные отношения не помешали каждому из конструкторов делать хорошие ракеты. Военные в те годы взяли на вооружение и королевскую Р-9 (она стоит сегодня возле музея Советской армии в Москве), и янгелевские Р-12, Р-14, и челомеевскую УР-100. Ракеты, созданные в КБ Челомея и Янгеля, после серьезных усовершенствований и сегодня продолжают нести боевое дежурство.
Подчеркну очень важный момент: тогдашние руководители страны - Хрущев, Козлов, Брежнев, Устинов поддерживали (по разным причинам) Янгеля и Челомея. Но у Королева был огромный авторитет, он мог согласовать наверху необходимые ему решения. Это неизбежно приводило к серьезным трениям, разногласиям между главными конструкторами. Но ведь так было всегда и везде - в авиации, артиллерии, в атомной промышленности...
Не во всем согласен с Владимиром Ходаковым, например, не уверен, что неприязненные отношения главных конструкторов, их противостояние не мешало делу. Впрочем, специалисту с таким стажем, возможно, виднее. Что же касается отношений Королева и Янгеля, то вот как об этом пишет академик Черток: "Когда угасал огонь неприязни, масло подливал Глушко. А еще позднее в этот спор (за какими ракетами будущее - на кислородном топливе или на высококипящих компонентах. - В.Г.) включился Челомей..."
Между прочим, когда в 1974-м генсек Брежнев освободил Мишина от должности генерального конструктора и назначил Глушко, Валентин Петрович распорядился не пускать на завод своего предшественника, и тот не смог даже забрать свои личные вещи. Да, не такой уж безоблачной была жизнь на космическом олимпе. Жаль, что так много душевных сил ушло у главных конструкторов на их "звездные войны"...
15:06
Два Героя на волнах
