Яблоки, яблоки, яблоки... Маленькому Пьеру казалось, они были всюду, а яблочным духом он пропитался на всю оставшуюся жизнь. Когда его семья не собирала яблоки, она готовила из них варенья, мармелады, джемы, наливки и снова варенья. Из развлечений запомнился только поход в церковь, где улыбающийся кюре наставлял суровых бретанских крестьян: "Богу нужно уделять не пару часов в неделю, а каждую свободную минуту". Взрослые кивали головами, явно не соглашаясь с кюре в душе. Зато юному Пьеру хотелось вскочить с жесткой лавки и крикнуть: "Я! Я готов отдать ему все свое время!" Но, боясь даже представить себе реакцию отца и матери, бледнея от переполнявших его эмоций, мальчик молчал...
...С братом Пьером мы встретились в Иерусалиме. Было жарко. Да что там жарко, пекло так, что даже в тени спасения не было. Впрочем, какая тень на вершине Масличной горы? Из Геенны Огненной вверх тянулась скользкая крутая дорога, ведущая мимо еврейского кладбища. Того самого, где, по преданию, начнется воскресение из мертвых. В полуденную жару даже мухи ленились летать. И только русским паломникам оказалось необходимо попасть к Могилам пророков, как называют это место евреи. А христиане зовут его пещерой пророка Аггея. Гид сразу предупредил: "Там будет рассказывать француз".
Ржавые ворота, ступеньки ведут вниз, они почти все обломаны, там, внутри горы, в полутьме притаился человек в черном. На "Bonjour" он порывисто обернулся и улыбнулся. Настоящий француз! Даже монашеское одеяние брат Пьер умудряется носить с истинным парижским шиком: скуфейка (монашеская шапочка) лихо заломлена набок, на манер французского берета, шарф элегантно повязан. Каким французским ветром его занесло в эту пещеру?..
..."Богу нужно уделять не пару часов в неделю, а каждую минуту" - эти слова французского проповедника легли тогда в благодатную почву. И десятилетний Пьер все чаще стал задумываться о своем предназначении. Но в родной католической вере ему было как-то неуютно. Будто упустили что-то важное. На юношу стали косо поглядывать односельчане. Да и родители, надеявшиеся передать сыну хозяйство, были не слишком довольны тем, что Пьер все чаще сбегал от яблочных дел в церковную библиотеку. Наконец Пьер решился - поехал искать знания в столице.
Париж встретил Пьера не слишком дружелюбно: вечно занятым столичным жителям было недосуг разбираться в душевных переживаниях деревенского паренька. Но помогло рекомендательное письмо, выданное деревенским кюре, и юноша устроился работать в благотворительную организацию, где познакомился с русскими эмигрантами.
Так Пьер впервые попал в православный храм. Длинная служба шла на французском, но Пьер понял одно: вот то, что он так долго искал в книгах. Библиотека при храме поражала выбором литературы. Казалось, больше нечего желать, и все же Пьеру снова чего-то не хватало. Теперь он быстро понял чего. И он снова отправился в путь - в Россию.
Москва поразила Пьера суетой: непрерывное мельтешение, сутолока, громкие разговоры на чужом языке. Но русские в Париже пообещали, что не бросят его, и Пьер поверил. Его встретили, приютили и привели к православному "кюре", которого новые друзья ласково звали "батюшка". Батюшка, улыбнувшись сквозь окладистую бороду, неожиданно спросил на очень хорошем французском: "В православие хочешь? А почему не в буддизм?"
Пьер неожиданно успокоился и уже больше ни секунду не сомневался, что он хочет быть таким, как этот батюшка. В Париж он вернулся совсем другим человеком. Так восемь лет назад из католика Пьер превратился в православного. "Общаясь с русскими, изучая ваше богословие, я понял, что православие меньше остальных религий изменилось со времен Христа", - признался Пьер. Он понял, что больше не сможет жить во Франции. Оставалось дождаться подходящего случая, чтобы навсегда переехать в Россию.
Первая реакция родственников была настолько жуткой, что на какое-то мгновение Пьер даже засомневался в том, что он правильно поступил. Отец, выслушав по телефону радостное "Я стал православным", произнес одно слово: "Отрекаюсь". Было слышно, как где-то на кухне рыдала мать, а любимый брат наотрез отказался разговаривать. Для Пьера пришла пора окончательного выбора.
И Пьер стал выбирать, где в России ему больше всего хочется жить. Возможно, он решал бы это и по сей день. Только вот один сон все снился ему каждую ночь и не давал покоя.
Он уже много дней видел во сне старинную крепость, христианские храмы, а рядом с ними - огромный золотой купол мусульманской мечети.
И тогда он понял, что должен жить в Иерусалиме. Иерусалим манил его даже больше, чем Россия.
Оказалось, что поездка в Святую землю стоит небольшого состояния, которого Пьер, отлученный от семьи и едва сводящий концы с концами, не имел. Зато он давно прочитал о том, что настоящие паломники шли до Иерусалима пешком. Свое путешествие пешком от Парижа до Иерусалима Пьер совершил дважды. Шел не торопясь. Да и как торопиться - денег совсем не было. И если одежду можно было получить в благотворительных организациях, то на пропитание надо было заработать.
Два года назад Пьер во второй и последний раз пришел в Иерусалим, чтобы остаться здесь навсегда.
"Когда я оказался в Иерусалиме, первые полгода переходил из одного православного прихода в другой, присматривался, работал то здесь, то там. Однажды на службе в монастыре Марии Магдалины ко мне подошла монахиня и спросила, не хочу ли я присматривать за пещерой пророка Аггея. Это было идеальным вариантом. С тех пор я здесь, почти на вершине Масличной горы. Бывают дни, когда приходит не больше пяти человек. Как вы понимаете, это оставляет огромное количество времени для молитвы. В главной пещере, которая напоминает Кувуклию (пещера, в которой похоронили Иисуса Христа), я устроил алтарь, поставил икону "Спас Нерукотворный". Там и провожу свободное время".
Пьеру приходится постоянно быть начеку: в пещеру приходят не только христиане, но и евреи - поклониться своим предкам. Когда они приходят, Пьер убирает икону. Когда уходят - достает.
Спустя восемь лет после тяжелой размолвки, к огромной радости брата Пьера, родственники смирились с его решением стать православным монахом.
- Можно очень многого достичь, если разговаривать, - улыбаясь сказал, провожая меня, Пьер. - Мы так и делали. И потихоньку, шаг за шагом преодолели разногласия. Особенно непросто было с братом, бывало, мы часами спорили, пока не поняли друг друга. Теперь они даже собираются приехать ко мне. Жить будут в православном монастыре.
14:24
Шольца напугал «Орешник»
