Более 20 лет назад в своем напутствии, как нам обустроить Россию, Александр Солженицын призвал прекратить «космическое хвастовство» и перестать вкладываться в большой спорт, оставить устремленность к мировым рекордам, а заняться сбережением народа.
Это правильно: народ надо беречь. Но человек — такое странное существо, что сберечь его можно лишь парадоксальным образом — напряжением его возможностей до высшего предела. Без риска и без преодоления самого себя народ начинает терять вкус к жизни. Там, где ему удается обеспечить безоблачное, не претендующее на что-то выдающееся существование, он перестает размножаться, подсаживается на алкоголь, транквилизаторы, антидепрессанты и прочие «лекарства от скуки». Я уже не говорю о росте количества самоубийств: людей берегут, а они уничтожают себя сами — это уже вообще черт знает что!
Да, людям требуются рекорды. Ибо окончание роста есть начало деградации. Человечеству важно регулярно испытывать гордость за человека, и в этом нет греха гордыни, но есть гормон творческой радости. Вот почему столько эмоций вызывают свершения в космосе, науке, технике, культуре, спорте. Хотя, казалось бы, где они, небожители, и мы, погрязшие в своих мелких бытовых радостях и горестях? Но красота, сила, ловкость, бесстрашие — это первые доблести, которые открываются нам в жизни.
Олимпийские игры потому и являются всемирным праздником, что они с утра до вечера нам демонстрируют: вот каким может быть человек. Случайным образом совпали во времени поразительный по красоте и мощи финальный забег на
Слышать это в стране, где пробивались к вершинам Гагарин и Борзов (олимпийские победы на 100 и 200 м ровно 40 лет назад), — это диагноз. Болезнь можно назвать так: «бескрылость». Вообще-то она лечится, но случай тяжелый, запущенный...
