7—9 июня в Лондоне пройдут традиционные летние торги русского искусства, которые устраивает аукционный дом Sotheby’s. Накануне наша газета поинтересовалась у главы его русского отдела — насколько ощутимы на арт-рынке признаки выхода из мирового финансового кризиса.

— Джо, просвет уже виден?

— Я не финансист, хотя когда включаю телевизор, там очень много говорят о кризисе. Но что касается нашего мира искусства, мы видим, как на протяжении последних шести месяцев коллекционеры возвращаются к своей страсти. И даже были рекордные результаты. В феврале скульптура Джакометти продалась за 104,3 млн. долл. — рекорд не только для этого художника, но вообще за отдельно взятое произведение искусства: никогда раньше ни одна картина, ни одна скульптура не продавалась на аукционе за бОльшую сумму. Но месяц назад и этот рекорд перекрыла картина Пикассо, проданная в Нью-Йорке за 106 с лишним миллионов.

— Так был ли все-таки кризис или его придумали?

— Нет, в прошлом году был период протяженностью в восемь месяцев или чуть подольше, характеризовавшийся неуверенностью и неясностью — что же будет дальше. Люди перестали активно действовать, ждали. Очень снизилось количество продаваемых произведений. Но теперь это позади. Например, что касается нынешних торгов, некоторых продавцов я знаю, и знаю, что год назад они бы эти вещи не продали, а теперь поняли, что все-таки можно продать. Цены на хорошие работы теперь приблизительно такие же, как до кризиса.

— За это время как-то изменилась структура спроса? Появился специальный интерес на какую-то группу художников, исторический период искусства?

— Я вижу сегодня среди коллекционеров очень большую любовь к XX веку. Причем среди русских собирателей стало модно покупать не только русское, но и западное искусство, соединяя их в одной коллекции. Что, конечно, очень правильно, потому что русские художники начала ХХ века были тесно связаны стилистически, да и своими судьбами, с европейскими коллегами. И на недавней предаукционной выставке в Москве не случайно вывешивались рядом работы Марии Васильевой и Пикассо, они были друзьями. Васильева жила в Париже, а кому-то из западных художников — например, Модильяни — она сама помогала.

— По-прежнему среди коллекционеров, покупающих русское, преобладают русские?

— Да, хотя есть, конечно, и такие русские, которые приобретают только западное. Но их меньше.

— А западные покупатели в основной своей массе все так же равнодушны к нашему искусству?

— Они не равнодушны, просто круг русских художников, которых знали на Западе, долгое время ограничивался именами Кандинского, Сутина, Малевича и немногих других. Но с недавних пор к этому кругу присоединились такие мастера как Ларионов, Гончарова, Кончаловский… Их уже стали включать не только в русские, но и в западные торги — например, искусства импрессионизма.

— Какой процент вещей уходит в музеи или открытые частные собрания?

— Очень маленький. Сегодня музеи просто не имеют денег на покупки.

— Но вот полгода назад Эрмитаж купил коллекцию парижской галереи Popoff, выставлявшуюся на Christie’s.

— Да, это очень хороший, но, к сожалению, редкий пример.

— Кстати, у вас с Christie’s и другими коллегами-конкурентами существует какая-то координация? Вы же обычно проводите торги в близкие сроки — так, очевидно, выгоднее всем, потому что приезжает максимальное количество покупателей.

— В каждом из наших аукционных домов есть по одному человеку, на которого возложены контакты с коллегами.

— Что обсуждается — топ-лоты, сроки?

— Что вы, топ-лоты — абсолютная тайна, это же наше ноу-хау, которое мы открываем только на предаукционной выставке. А вот сроки — да, согласовываем.

— Бывали серьезные конфликты?

— Не помню ни одного. Если заранее поинтересоваться друг у друга о планах, всегда можно на день-другой подвинуть мероприятие, чтобы было удобно всем.

— В России, в отличие от Англии или Америки, крупные международные аукционы не проводятся. В частности, из-за того, что наше законодательство достаточно жестко препятствует вывозу художественных ценностей из страны. Вам бы хотелось, чтобы это положение изменилось?

— Да нет, в принципе теперь можно вывезти многое, на что раньше распространялись запреты. Но знаете, наша фирма — американская, продажи в Англии и Америке идут очень успешно, и нам как бы хватает. Нет импульса расширять географию площадок.

— А политика на продажах не сказывается? Например, громкое убийство в Лондоне русского диссидента Александра Литвиненко, случившееся в 2006 году…

— Не наблюдала на аукционах никакого резонанса ни на это, ни на какое-либо другое политическое событие. Все-таки искусство — это немножко другое.

— Как вы вообще заинтересовались Россией? У вас корни русские, или сказалось чье-то влияние?

— Нет, я из семьи, никак не связанной с Россией. Мама — шотландка, папа — из Австралии. Но еще в школе я очень полюбила иностранные языки, стала учить русский. Первый раз попала в Россию в 91-м году, и наверное, это было любовью с первого взгляда. Хотя период в жизни вашей страны был очень трудный. Но меня, как человека культуры, очень впечатлило отношение русских людей к своему культурному наследию, то, как они это наследие уважают. С тех пор всегда чувствую себя в России хорошо.

— Где, кроме Москвы и Питера, удалось побывать? В каких поисках шедевров поучаствовали?

— Вот это было бы здорово — такие поиски фантастически интересны, но у меня немножко другой характер работы. Основная ее часть проходит за письменным столом. Просто само имя нашей компании, ее репутация притягивают к нам тех, кто хочет что-то предложить. И я могу сидеть в своем кабинете, обычный день, и вдруг кто-то присылает мейл с координатами какого-то неизвестного шедевра. Вот так чаще всего бывает. А те, которые «охотятся», — это дилеры, люди с особым менталитетом. Их работа более детективная, чем моя. Что же касается моих путешествий по России, то я была в Красноярске. Очень люблю Суздаль и подобные ему исторические города, куда ездила в студенческие годы. Но в данный момент, к сожалению, кроме Москвы трудно куда-либо вырваться: очень много дел здесь.

— А просто съездить в Россию на отдых?

— Знаете, есть такое английское выражение — «вести автобус». То есть делать работу, требующую большого напряжения. Вот в России я обычно «веду автобус», поэтому отдыхать предпочитаю в других странах.

— Вы уже 13 лет в Sotheby’s — были ли за это время такие вещи, приходу которых вы страшно радовались и продавать которые было страшно жалко?

— О, таких много. Сейчас постараюсь что-то выбрать для вас. Ну например, мне очень запомнилось, как лет 10 назад мы обнаружили коллекцию картин художника Анненкова на юге Франции. Поехали туда с коллегой и увидели, что все работы просто лежали в коробках. Разваленный деревенский дом, дождь капал прямо внутрь, и мы просто не могли поверить глазам — в спальне висел портрет Ахматовой 1921 года, кисти Анненкова. Он там находился почти 50 лет, никто не обращал на него внимания. Вот это было открытие! Я почувствовала себя немножко путешественницей по времени, по истории. А еще, может быть, самое мощно впечатление — когда я ездила в Нью-Йорк, мы там должны были продавать яйцо Фаберже из коллекции Форбса. И мне повезло держать в руках это яйцо «Коронация», когда-то принадлежавшее русской императорской семье. Во-первых, это очень тяжелая вещь — как кирпич или даже два. Там столько золота! И во-вторых, опять вот это чувство — будто переносишься в другое время, во все эти огромные события начала ХХ века, которые изменили облик мира.

— В вашей семье кто-то разделяет ваше увлечение Россией и русским искусством?

— Вообще никто! Мама работала фармацевтом, папа — инженер, с искусством никак не связаны. Им, конечно, любопытно, они даже гордятся, что у меня такая карьера. Но для них это что-то очень далекое.

Топ-лоты

Классика русской поэзии Николая Заболоцкого (1903-1958), выдающегося переводчика не видно и не слышно в сегодняшнем Петербурге. Ни в топонимике, ни в городской скульптуре, ни в каких других популярных...

С фестивального экрана - и сразу в широкий прокат. Такой стремительный путь проделал фильм Андрея Разенкова «Почтарь», который участвовал в программе только что завершившегося Московского международного кинофестиваля. Нынче этот...

В нынешнем году мир отмечает 100-летие квантовой механики. У истоков которой стоял в том числе и Лев Ландау, выдающийся советский физик. Ну и при чем тут сцена? Не скажите! Вахтанговский театр решил показать...

ММКФ — один из старейших кинофорумов в мире. На протяжении десятилетий фестиваль был для наших зрителей настоящим «окном в мир». Здесь представляли свои ленты Федерико Феллини, Марсель Карне, Анджей...

На подходе еще дюжина проектов о Великой Отечественной. Хотя и так ежегодно появляется немалое количество фильмов о войне. Только чем их больше, тем чаще гложет сомнение: а все ли продюсеры, начиная работу,...

В советское время были созданы сотни картин о подвиге народа в годы Великой Отечественной войны. Среди них такие шедевры, как «Баллада о солдате», «Летят журавли», «А зори здесь тихие»,...

На носу Первомай. Раньше он назывался День международной солидарности трудящихся. В конце 80-х она приказала долго жить, а определение «трудящийся» стало ассоциироваться с нехорошим словом «нищеброд»....

Сериал «Санкционер» снимают для телеканала СТС. Кино об олигархе, который попал под санкции, обеднел и вернулся в родной провинциальный городок. В главной роли — Дмитрий Нагиев. Запланировано 17 серий...

Военной драмой «В списках не значился» по роману писателя-фронтовика Бориса Васильева 17 апреля открылся Московский международный кинофестиваль. Он продлится до 24 апреля. В программе киносмотра...

В эти дни могло бы исполниться 85 лет Иосифу Бродскому, великому поэту, лауреату Нобелевской премии. Он мог бы еще жить, писать стихи. Но Бродского не стало в 55 лет — больное сердце не выдержало...

Любому зрителю, рожденному в СССР, конечно, памятны эти слова песни из новогодней комедии «Чародеи». Если кто забыл, продолжаются они так: «непринужденно, легко и вальяжно». Вряд ли данные строки знакомы...

Наверное, в каждой второй мелодраме, идущей на «России» или «Домашнем», милая девушка из провинции устраивается няней к детям богатого холостяка. И, конечно, оказывается сущим ангелом. Но далеко...

Творческий график оперной певицы Василисы Бержанской расписан на годы вперед, а ее рабочая неделя может проходить сразу в нескольких странах. Сегодня выступление в Венской опере, завтра — в Ла Скала,...

«Подыщем классику новый дом, попроще. И вообще, не слишком ли много в Москве музеев? А тут еще частные плодятся. И занимают здания в центре столицы!» Не так ли рассуждают в столичной...

Концерты классической музыки в многотысячных залах и в дачных садоводствах, выступления в студенческих клубах и Домах творчества, международные фестивали, собирающие аншлаги в России и за рубежом... И все...

У петербургских бездомных появился свой музей. «В этом пространстве можно найти все, что горожане должны знать об истории российского бродяжничества с древних времен и до конца ХХ века», —...