"ВОТ ОНА КАКАЯ ТЕПЕРЬ, ФРАНЦИЯ"

Главная Жизнь 01:01 06 Апреля 2006 208

Разговор с писателем Анатолием ГЛАДИЛИНЫМ о причинах молодежного бунта, поставившего страну Руссо и Вольтера на грань социального взрыва.

Прокофьев Вячеслав

Напечатать

Писатель-"шестидесятник" Анатолий Гладилин, автор ставших давно хрестоматийными повестей "Хроника времен Виктора Подгурского", "Евангелие от Робеспьера", "Истории одной компании", уехал из Советского Союза в 1976 году. С тех пор живет в Париже. Много пишет, его последний роман "Тень всадника" стал бестселлером. Современную Францию Анатолий Тихонович изучил как никто другой. Поэтому я решил узнать, как ему видятся нынешние бурные события, которые вызывают удивление и даже беспокойство у европейских соседей, да и у нас в России, где все чаще говорят о кризисе французской социальной системы.
- Анатолий Тихонович, в ноябре во Франции полыхали городские окраины, теперь манифестации, уличные бои прокатились по самим городам. В чем, на ваш взгляд, их корни?
- Представление о Франции как о стране, где царит порядок, по-моему, преувеличено. Вот эпизод, о котором мне поведала моя знакомая. Она работает экскурсоводом, и в этом качестве пару недель назад вместе с группой туристов из России оказалась на Монмартре. Казалось, самое спокойное туристское место. И вдруг на них среди бела дня напала группа парней арабского и африканского происхождения, явно из городских предместий. Пытались что-то отобрать, затем стали колотить одного мужчину, приставать к девушке. Моя знакомая сразу набрала по сотовому телефон полиции. Та приехала оперативно, но никого не арестовала. Нападавшие даже не пытались убежать, а просто отошли в сторонку и стали наблюдать, посмеиваясь. Моя знакомая стала возмущенно выговаривать ажанам: "Почему вы ничего не предпринимаете? Что будут думать приезжие о Франции?" Один из полицейских на это усмехнулся и, кивнув на хулиганов, сказал: "Вот она какая теперь, Франция".
Этот штрих не имеет прямого отношения к нынешним событиям, но в нем отразился социальный сдвиг, произошедший за минувшие годы в стране. Что же касается молодежных волнений, то у их участников, помимо всего прочего, и это логично предположить, возник резонный вопрос: если ребятам из предместий разрешено жечь машины, швырять бутылки с зажигательной смесью в полицейских, всячески безобразничать, то почему нам этого делать нельзя? Можно! Это во-первых. Во-вторых, мне кажется, что правительство, да и сам президент не понимают сейчас свою страну. Если бы понимали, то не стали столь упорно бодаться с улицей по поводу контракта первого найма, который, и это отмечают серьезные местные обозреватели, по большому счету радикально не меняет ситуацию с трудоустройством молодежи. При наилучшем исходе число рабочих мест увеличится не намного. Вопрос ведь в другом: во Франции давно не проводились глубокие экономические реформы.
- Сейчас многие сравнивают март 2006 года с маем 1968-го, когда студенчество также забрасывало полицию булыжниками, требуя прав и больших свобод...
- Тот май назвали "революцией", которую успевшие постареть ее участники до сих пор считают своим "светлым героическим прошлым". То был безумный бунт в стране, переживавшей невиданный экономический подъем. И вот теперь, когда теперешних студентов вывели на улицу, им также хочется - это уже область социальной психологии - заработать схожее с их предтечами "героическое прошлое". Они ведь неглупые ребята и понимают, что "молодежный закон" даже в самом выгодном для них виде не изменит жизненную перспективу.
- А не кажется ли вам, что все-таки молодежь толкнуло на бунт вполне реальное возмущение попыткой Доминика де Вильпена силовым путем, не посоветовавшись, как это полагается в стране с развитыми демократическими традициями, с теми, на кого был призван распространиться новый закон?
- Намерение у него было благое: создав приемлемые для предпринимателей условия найма, снизить безработицу среди молодежи, но пока не получилось. А почему? Потому что Франция - это классовое общество. В каком смысле? В том, что здесь имеется обширный класс привилегированных людей. Я не имею в виду богачей, о них отдельный разговор. Это класс государственных служащих, учителей и многих других, а их миллионы, и они имеют завоеванные в конце 40-х, в 50-е годы огромные социальные привилегии.
Но мир-то изменился, стал более подвижным, жестким. К нему надо приспосабливаться. Среди студентов есть ребята вполне разумные, и они вполне резонно сейчас ставят вопрос: мы тоже хотим быть социально защищенными, как те, кто занят в госсекторе.
- То есть вы хотите сказать, что социальные гарантии, которых добились профсоюзы и левые партии, вступили в конфликт с экономической реальностью?
- Франция в отличие от СССР - это страна, где на деле победил социализм. Но дальше-то все остановилось, а социальные гарантии, которые поглощают многие миллиарды евро, стали тормозом для ее дальнейшего развития. Сейчас только самоубийца или сумасшедший отважится открыть свое дело во Франции. Почему? Да потому что здесь приходится платить огромное количество взносов в различные социальные фонды. Это было допустимо, когда страна переживала подъем, но мир с тех пор изменился, а тот, кто за ним не поспевает, как известно, оказывается в числе проигравших.

Напечатать

Жизнь 00:03 / 11 Октября 2024 10110

Охота на ведьм

У россиян бешеный спрос на услуги колдунов, тарологов и нумерологов

Ирина Хмара, спецкор «Труда»

Труд

Фото: © Voller Ernst / Hermann Fuss, globallookpress.com

В Госдуме предложили карать по закону любителей навести порчу или приворожить любимого. Депутатов вдруг озаботило, что народ к колдунам, тарологам и нумерологам валом валит, спрос на их услуги бешеный —...